Через пять минут отъезжает поезд.
Первый снег, и дорога грязно-бела.
Я о чем? У меня была фея.
То есть,
не у меня, а скорее вообще – была.
Волшебство не приходит, когда все тихо.
Волшебство приходит, когда каюк,
когда выхода нет – как единственный выход,
словно Бог, удержавший тебя на краю.
Я не верил. Я до сих пор не верю.
Но она была, как огонь и река.
Меня били четверо – где-то под дверью
низкопробного дешевого кабака.
Я откашливал кровь, глотал желчь и слезы,
было ясно, что это последний бой.
Но она пришла из глубокой Грезы
и за руку меня увела с собой.
Я не помню, сколько мы были вместе.
Я не верил в фей. Не верю. Ну да.
Может быть, два года. Может быть, двести.
Я не знаю, любил ли ее тогда.
Я не знаю также, она – любила?
Я не то чтобы разбирался в ней.
Но она почему-то не уходила,
становясь все бледнее и все мертвей.
Помню, как просила: поверь, поверь ты,
верь в меня – и мы станем сильнее смерти,
но умру, если ты не поверишь в меня.
Далеко ложатся мои километры,
провода звенят.
Я ищу ее – одиноким зверем
все бреду я темным своим путем.
Я ищу ее, чтобы сказать: я верю,
и совсем не знаю, что будет потом.
