В бешеном ритме ряженых истин
Спёрло дыханьем злосчастных проблем.
Ветхая совесть – траченый критик,
Я прогибаюсь, упор без колен.
Чувства мотыжат, я задыхаюсь,
Крыжу неделю и месяц за два.
Времени бег на злость умножаю,
Мне потакает сугубо судьба.
Что мне потери – годы теряю,
Я от соблазнов изъяном разбит.
В скобках «на всякий» пользу считаю,
Главный итог – сохранить генотип.
Жизнь показала – силы иссякли.
Крайность испугом пытаюсь крестить,
Что отродясь другие боялись.
В драке уверен, в победе на три.
Слёзы начало ищут в утрате.
Что до наитий, они – вопреки.
Разум постиг, что более ради,
Жизнь на планете во имя любви.
То, что не должен, долгом считаю,
Разное разным отдам за долги.
Старость незримо память склоняет.
Фобии чувств до дурного смешны.
Страстью бодяжу, ночь разбавляю,
Осень в разгаре, но сердце неймёт.
Что до эмоций – пе́рлы слагаю.
Пошлая мантра – любви эшафот.
Всё одолею – в этом особен,
Страхи завидев, где «да» рядом с «нет»,
Я обнимаю зрительно особь,
Волей толкаю: «Извольте к стене».
Мне невтерпёж и времени мало,
Действую жёстко, в угоду – потом.
Наглость, жадно любовь разлагая,
Хитро ведёт вожделенье в Содом.
Где, упиваясь диким раздольем,
Ширью, которой слащаво сочусь,
Блудная похоть тащит в исподнем,
Пряной дорогой к Голгофе тащусь.
Чувства распяты вещей идеей,
И, повторяя в порыве: «Моя!»,
Ночь до утра уходит, скудея,
Завтра похмелье, забот череда.
От междометий явно слабею,
Мнимое эго в помятой душе.
Рано с восходом заново тлею,
Солнце проникло в оконную щель.
Нужные речи днём оживляю,
Мало-помалу облёкся в свинью.
Тяга к двойному фокус меняет,
Совесть стыдливо готовлю к бритью.
С каждым для каждой в жизни есть плаха.
Завтра с другой вечер будет острей:
Новый мотив жадней для замаха,
Я догораю в осенней заре.
Мысленно прошлым дверь открываю,
Вижу на полке в чернилах дневник.
Маме на счастье двойки стираю,
Личная прихоть – бессмертный родник.
Сон напоследок – смерти затея,
Горькая тризна – весёлый пикник.
Раз, и однажды нежная фея
Твёрдо наденет на шею ярлык.
