Elizabeth Alexander
Narrative: Ali
Элизабет Александер
"Сюжет Али"
поэма в двенадцати раундах
1.
Голова у меня настолько большая,
что меня пришлось вытаскивать
наружу. Прости,
Птица (так я называю
мою мать). Кассиус
Марцеллус Клей,
Мохаммед Али...
можете произнести
моё имя на любом
языке, любом
континенте: Али.
2.
Две фотографии
Эммета Тилла,
родившегося в том же году,
в мой день рождения.
На одной он счастлив,
улыбается, а другая –
после. Его мать
совершила поступок,
оставив гроб открытым,
чтобы тысячи людей смотрели
на его выпученные глаза,
его вывернутую шею,
на её линчёванного черного мальчика.
Эммет Тилл,
Я не мог спать,
думая об этом.
Однажды я сходил
К железнодорожным путям,
нашёл железные
стойки для чистки обуви
и всадил их
между шпалами,
и ждал
пока придёт поезд
и смотрел как поезд
сходит с рельс, и убежал
и после этого
ночью я спал.
3.
Мне нужно быть в одном составе,
в кругу людей,
слышать, что они болтают,
отвечают. Мне нужно
слушать транспортный поток,
видеть людей в
парикмахерской,
людей, болтающих,
пока им чистят обувь,
слушать как они болтают,
отвечают.
4.
Итого: в 1960
за Олимпийское золото
черному человеку не купить
гамбургер в Луисвилле.
Да и не было оно настоящим золотом.
Я видел как река
утянула ленту,
красно-бело-синию.
5.
Лежа в кровати,
молюсь о жене,
и тогда впорхнула Сонджи Рой.
Прелестная миниатюрная фигура.
Не желаете ли
китайское рагу?
Можно я помою ваши волосы
под
париком?
Ложись на кровать,
девочка. Ляг
со мной.
Болтайся на востоке,
севере,
юге, западе,…
но помни,
помни, мне нужна
жена-мусульманка. Поэтому
Прекрати пользоваться помадой.
Прекрати танцевать бугалу.
Прикрой колени
как мусульманская
жена, религия,
религия, мусульманская
жена. Одиннадцать
месяцев с Сонджи,
первой женщиной, которую я любил.
6.
Не так
много дней
прошло, в которые
я не задумывался
о том, как это началось,
но я знаю,
что никакой Великой Белой Надежде
не победить
настоящего черного чемпиона.
Джерри Кворри
мог бы быть
кинозвездой,
миллионером,
сенатором,
президентом,
ему нужно было
сделать всего лишь одно –
отлупить меня,
но он не мог.
7. Посетитель раздевалки
Он расстегнул
рубашку:
на груди
вырезано «ККК».
Сбросил
брюки:
сеть шрамов
там, где должны
быть яички. Смущенное
лицо обморожено
в алабамских лесах
той ночью в 1966,
когда его бросили
умирать, положив
его яички в Dixie Cup.*
Ты предупреждение,
сказали ему,
тем нахальным нигерам
с длинными языками,
а значит пока ещё
живым нигерам,
а значит любому нигеру,
а значит нигерам,
таким как я.
8. Тренировка
Грейпфрутовый сок без сахара
растопит мой живот.
Не садись за руль, если можно пешком,
Не ходи пешком, если можно бегом.
Каждый день прибавляю по миле
и бегу в восьмифунтовых ботинках.
Мои кулаки порой рвут
перчатки. Жду пока отмершая кожа
загрубеет, потом срезаю,
даю зарубцеваться, чтоб не так сильно
кровило. Мои кости
амортизируют.
Я тренируюсь подходами
по три минуты, как раунд: три
раунда – набивной мешок, три –
пневмогруша, три скакалка, одна
минута перерыв,
не больше, не меньше.
Разве я слишком стар? Ем только
кошерное мясо. Ем капусту,
морковь, свеклу и вижу
как падает вес:
двести тридцать, двести двадцать,
двести десять, двести девять.
9.
Закончу ли я
как Кид Парет,
с разбитым
черепом,
десятидневным
сном о крокодилах,
свинине, саксофонах,
охмурении девушек,
фанке, аквариумах,
лампочках, битах,
пишущих машинках,
красном резиновом
шаре,**
испуганных рожах,
который видишь
в ту минуту на краю
в нокауте, которая –
целая жизнь?
Может
отпустить,
а может
утащить с собой.
10. Pазборка в джунглях
"Али бумае,
Али бумае",
значит убей его, Али,
не побей,
не то, что я обычно делаю,
но все равно я заводил
толпу скандировать "Али
бумае", потому что
здесь, в Африке,
черные люди управляют
самолетами и правят странами.
Я ещё исправляюсь
за глупость,
мной сказанную, когда
я был Клеем из Луисвилла,
где меня научили, что африканцы
ходят голыми, живут
в соломенных хижинах,
едят тигриное мясо,
хрюкая и скалясь,
качаются на лианах,
колотят себя в грудь...
Я колотил себя в грудь, но по собственной воле.
11.
Я сказал Джо Фрейзеру,
первым делом, купи хороший дом,
чтоб тебе и твоей семье
было где спать, если ты
станешь калекой. Всегда
имей один хороший Кадиллак.
Следи за тем как одеваешься,
твои ковбойская шляпа,
розовые костюмы, белые туфли –
так одеваются сутенеры
или юнцы, а ты чемпион,
или хочешь им быть, потому что
я могу тебя отлупить на ринге
или отлупить на улице.
Вернемся к одежде,
носи темную одежду, костюмы,
черные костюмы, как будто ты лучший
в своем деле, как будто ты
Президент Мира.
Так одевайся.
Убери свои желтые брюки.
Мы, динозавры, должны
выглядеть хорошими, должны казаться
хорошими, должны быть хорошими,
величайшими, вот что
я сказал Джо Фрейзеру,
и он ответил, что
оба мы плохие ниггеры.
Мы не пресмыкаемся.
12.
Меня называли «боксерский пария».
Говорили, что я не люблю свою страну,
называли расоненавистником, называли
из-за моего имени, ждали пока меня
вынесут на носилках, стреляли в меня,
проклинали меня, ругали меня, желали мне
всевозможных несчастий.
"Вот он я",
как поётся в песне,
"придите и возьмите",***
«Народный чемпион»,
я сам,
Мохаммед.
Прим. пер.:
*бумажный стаканчик из торгового автомата.
**песня Пола Саймона Red Rubber Ball, в которой под красным резиновым шаром имелось ввиду утреннее солнце.
***песня Эла Грина Here I Am (Come and Take Me).
Перевод А.Зайцева
