Когда закат топил лучи в болотах,
А совы пробуждались к променаду,
Бурлила пена в чёрных-чёрных водах,
Принявши жертву – горькую расплату.
Слезами окропил тугое платье.
Впитало кружево тоску и скорбь.
Оставил там, а сам пустился гатью.
Стреляло небо (ледяная дробь).
То сделка давняя. Никак нельзя иначе.
Счастливой жизни дьявольский залог.
Он многим пренебрег, но взял удачу,
Победы в битвах, золотой чертог.
Не думал раньше, что ценней бывает:
Её рука, и нежность, и слеза.
Вот кружево в болотах увязает,
И глаз закрыта смертью бирюза.
Он проклял час, когда молил везенья,
Когда на крови принимал обет.
Свой род обрёк на вечное съеденье…
Родную дочь, семнадцати лишь лет.
И конь понес его к родному дому.
Заржаʹвел меч, и в патине ларец.
Он больше не надел свою корону,
Давно не муж, теперь и не отец.
Он призраком плывет по коридорам…
Прислуга помнит страшный дикий вой.
Когда расстригла нить слепая мойра,
Он незаслуженный обрел покой.
