Между Троицей, совпавшей с государственным праздником обретения суверенитета (так с этого года стоит называть День России) и Днём города пришло известие: "ГЛАСНЫЕ" наконец можно читать и на бумаге. Книга доступна на Ridero (и кстати, это самая луч...
Лицейский друг, любезный Горчаков,
одной у нас коллегии мундиры.
Нам не вести в сражение полков.
Твой зримый путь — всё хлопоты о мире,
Хоть режь его, хоть ешь его ломтями —
густейший зной стоит и росы тянет
из почвы.
И почти кипит июль.
долѝхен
здешний камень мягковат
не знаем сколько выстоят колонны
твой храм cооружён сто лет назад
С возрастом страх возгоняется в чистый гнев.
И недостаточно больше его вымещать на мне,
раз — и накроет. Это-то и пугает:
ты отступаешь, пока не коснётся спины стена.
Рим застолбили Интел или Вербатим.
Мёртвые языки — для больших IQ,
но благородных названий на всех не хватит.
А имена — это то, что я раздаю.
Он воспылал ко мне страстью на переправе.
Княже тогда не обидел меня, не ранил,
а что горяч был — так я не держала зла.
И заструилась вода с моего весла,
Известнейшая из амфиболий
античности.
Окаменевший слепок
слов пифии, которым верят слепо.
Зачем тебе оранжевый парик?
Лови волну, оттенок, звукоритм.
Бинты Готье — и те точней по цвету.
Твой цвет, Лилу, он словно долгий крик,
Говори мне, скорый, о том, что не горек сон
про предгорья, горы и море за горизонт,
про весеннее семя, росток и листву, потом
белым раструбом раскрывающийся бутон,
Будете в Адлере ― только не спрашивайте, восклицая:
к пилотируемой космонавтике отношение у макак-
резусов как: положительное? отрицательное?
Тащемта, по большому счёту ― уже никак.
Синьора Гальвани сжигает голод:
остались одни глаза.
В Болонье французы.
Уже немолод, а практиковать нельзя.