Елена Касьян

Когда в этом городе,
наконец-то, закончатся сумерки,
и длинный колыбельный поезд
вынырнет из пустоты,

Как-то их странно задумали наверху,
В их биографии втиснули всякую чепуху,
Перемешали с толпой, развели по углам,
По параллельным спискам, по разным снам

Всё пустые разговоры,
Всё советы, да не те
У меня внутри просторы,
Что лететь бы да лететь

Этот дымный город, размытый воздух,
где вокзал спиной к пустоте прижался
— Ты не поздно
– спрашивала

Какой-то город, улица, вокзал,
какой-то день, и месяц, и столетье,
никто не спал, никто не причитал,
уже не взрослые, ещё не дети,

Поскольку
время вычли до того,
как мы в него пытались
просочиться,

Зачем мы пишем так,
как будто остаётся
всего-то и делов, что мучиться и ждать
Ещё одна луна

Она любила маленькие вещи:
Ключи, булавки, трещинки в стене,
Теряла вечно тонкое пенсне,
которое носила по привычке

Когда декабрь возьмёт меня к себе,
посадит на колено, успокоит,
малютка-ангел на своей трубе
сыграет что-то давнее, простое…

Город метнётся навстречу тебе вдоль дождя –
запахом мокрой коры, штукатурки, озона
Собственно говоря, никакого резона
всё это помнить и прятать в карман, уходя

Когда бы знать, что это будешь ты,
Из отрешённости и немоты,
Где чёт и нечет – то один, то двое –
Но ты другое, господи, другое

Если кому не спится, так это Насте
Настя лежит в постели, и смотрит в угол
В этом углу живут все её напасти,
Страх разрывает сердце её на части