Конь мой резвый, вороной!

Корм его — бензин.

Бойко пляшут под ногой,

Двести двадцать сил.

Мчит в лазоревую рань,

Птицей — Гой еси!

Но-о! в Мещеру, под Рязань!

— В поиски Руси.

Башни высят. Светофоры,

На крестах дорог,

Вяжут чёрные узоры

В каменный клубок.

Наконец — полей раздолье!

Город отпустил.

Лесоречное приволье,

Трав, густой настил.

Марь. Околица. Стоянка.

Касса и билет.

Здесь услышал звук тальянки

Русский наш Поэт.

Улица пряма, ширОка.

Вместо кур, собак,

Ходят толпы шумноногих,

Прибывших зевак.

Вот сутулая избушка;

Тополь и сирень.

Седовласая старушка

Подперла плетень.

С нею группа. Подмешались

К группе той, тишком.

По крылечку поднимаясь,

Мы заходим в дом.

Сени тёмные. В них — сани,

Сито и ухват.

На висящем квасном жбане

Лучики дрожат.

Голос тихий расплетает

Прошлого косу,

Сонмы образов вплетая,

В неба бирюзу.

— «Здесь открылись глазки

— Васильковый цвет.

Ангел златокудрый

Здесь увидел свет.

За плетнём — храм божий.

Батюшка Иван,

Окрестив, Серёжей,

Мальчика назвал.

На крылечке, смолоду

Дед его учил.

— В драке — сразу в морду.

В рифмах — про кобыл.

Прибегал он часто,

Зажимая рот.

Бормотал невнятно

— Завтра заживёт.

Видел жизнь деревни,

Всюду примечал.

Зелень соков древних,

Глаз его качал.

Гать, ромашки, выбели,

— Русский эликсир,

Звени строчек вздыбили,

— Покорят весь мир.

Вырос над губою,

Заржанел пушок.

Влился под Луною,

Первый, сладкий ток.

Тогда, у той вон калитки,

Ему было шестнадцать лет.

Девушка в белой накидке

Сказала ласково — ...Нет.

На нет и суда нет. Столицы

Поехал он покорять.

Божьего дара жар - птицу,

На славу решив обменять.

Более он не вернётся,

До гибели роковой.

Зазря его мама трясётся,

Слушая ветра вой»...

Голос умолк в избушке.

Шубейка на стенке – пятном.

Сгрудились все в комнатушке,

С ветхим её шушуном.

В храм захожу узкокупольный,

Где Серёжу крестил Иван.

Лики новы и кукольны.

Холодно… Бога нет там.

В святости самообмана,

Бабка угодников чтит.

— Могу ли могилку Ивана

Что Поэта крестил, посетить?

Креститься истово, силится,

Шамкая ртом, объяснить.

Склоняюсь — Пожалуйста, милица,

Можете повторить?

— Крашные гады, буяны,

К Богу отрежали нить.

Могилку отца Иоанна

Не дали они шохранить.

— Гады…— Стою бестолково,

Смотрю попечителей лица.

Последнее фото... новое…

Харя! бандит и убийца!

Прочь отсюда. На бегу,

— Покидаю сени.

Подбегаю к бережку —

Боже! вот — Есенин!

Будто в сказку я попал

— На зелёный остров.

Край — бескрайней зыбью встал.

Всё легко и просто.

В синей выси небяной,

Ветер — щен кудлатый,

Раздувает озорно,

Белый пух цыплятам.

А в долу — течёт в глаза,

Вьёт река лазури,

Звонкогрудые леса

С небом балагурят.

— Вот так место! это — да!

Чудное мгновенье!

Этих зеленей вода

— Чисто вдохновение!

Усадьба Кашиной, музеи.

Бродя, глазеют ротозеи.

Всё — новострой и новодел.

Таков постленинский удел.

Внутри витрин и стендов

— Собрание документов.

И я по залам тянусь,

Глазею, мотаю на ус.

«Наш пострел везде поспел».

Рифмой, по всей стране —

Народ, деревню он воспел.

— В скромности глубине.

Кашку, берёзки кудрявые,

Сено и борону.

Кобылы, ушами прядая,

Пили из речки Луну.

Славил рожь, Мессию,

Славил, что есть сил,

— Дойную корову

— Символ всей Руси.

Рати наизготовку.

Войны пурга понеслась.

Вместо пера винтовку,

В руки вложила власть.

Дальше — пора потрясений,

Грозный 17-й год.

Переворот осенний —

Хаос и полный разброд.

Красная сука — не тётка:

Голод. Холод. ЧеКа.

Белых дивизий сходка

Намять не смогла ей бока.

Братоубийств вал стих.

Атеизм, разруха.

Начинять свободой стих,

Не робел Сергуха.

Но в краплёной советской колоде,

Каждая карта — туз пик.

Свободное слово не в моде.

Не нужен !загнан в тупик!

В тупике — кабак и штоф.

Меж столов, ядрёна,

Вереница хлёстких строф

Вмиг сметала дрёму.

Бандиты и проститутки.

Он им матом поэмы читал.

С первыми — «жарил» спиртягу,

С вторыми, известно, спал.

Выдирал агитаций бируши

— Слушай! хочу - не хочу.

Заливал в одурманены уши,

Пенной правды, святую мочу.

Душу нагУю — острым ножиком,

Тыкал, резал совдеповский сброд.

Бил он, бил он засранцам рожи!

Верил свято — душа заживёт.

Бесил властьимущих уродов

— ОГПУ убит.

С 25- ого года —

В могилке ваганьковской спит.

Кудри, глаза васильковые.

— Ты живой! Привет тебе, привет!

Спасибо за Синь, за Корову

— Великий Русский Поэт.

На карачках Баба елозила

Семьдесят, с гаком, лет.

Мочи нет! встала! сбросила!

— Марксизма постылый бред.

Слишком долог красный гнёт

— Выцвели скрижали.

Где крестьянский тот народ?

— Поминай, как звали.

На сельских дворах и улицах

Не летит звонких лаев, звук.

Сиротливо конУры щурятся…

Всех щенков утопили у сук.

Хилы крепи под крестом

— В церквях кличут Бога.

За рябиновым кустом

— Пыльная дорога.

У дороги — волоока

— Пегая кобыла.

Смотрит в поле одиноко

— Тихо ржёт, уныло.

В поле, перекошенный,

Дом — коровий кров.

Дряхлый и скукоженный

— Нету в нём коров.