Огюст Барбье

Я ныне смерть пою, к людским мольбам глухую,
Но в жалобу и плач стихи не облеку я,
Хулу в стихи не приведу —
Я буду петь ее торжественной хвалою,

1
Был день, когда, кренясь в народном урагане,
Корабль Республики в смертельном содроганье,
Ничем не защищен, без мачт и без ветрил,

Есть дерево в лесу с величественной кроной —
Высокий, статный бук
Покров его зеленый
Вкруг серого ствола спадает до корней,

Не всегда у волны, неуемной и бурной,
Наиболее мутны струи,
Не всегда небосвод беспредельно лазурный
Исполняет посулы свои

Бог несчастных, мрачный дух у стойки,
Родич можжевелевой настойки,
Ядовитый северный наш Вакх
Вот в невразумительных словах

Иным даны богатства рая,
И дом от роскоши трещит
Дарами щедро осыпая,
Судьба, любовница слепая,

О старый гиббелин
Когда перед собой
Случайно вижу я холодный образ твой,
Ваятеля рукой иссеченный искусно, —

Свирепое море гудит в непогоду
И, голову тяжко подняв к небосводу,
То падает, то, накалясь добела,
Бросает на скалы людские тела

Расцвели васильки
Синевы островки
Разукрасили поле
Нам кричат васильки:

Мой христианский дух терзает червь безверья,
Но посреди души искусства столп высок —
Сонм высших сил его в священный свет облек,
Как освещает луч плиту в глухой пещере

Рассыпав блики вкруговую
Уходит солнце почивать
Ввысь на скалу береговую
Пойдем парами волн дышать

Аббатство мрачное — гигантский мавзолей, —
Омытый Темзою и в глубине своей
Скрывающий гранит, седой и отсырелый
Гордиться вправе ты блистательной капеллой,