Сон.

Первостепенно

Это сожжённое беломентольной молнией дерево

В фосфоресцирующем слепящем контуре света

И только потом – незнакомый ребёнок

С росой густомеда в ресницах и дермой

Израненной красно-сургучными язвами

(Может быть, наш мнимый аспид пытался сменить

Удары кнутом на ласковые поглаживания

Но рука оказалась излишне

Тяжёлой?

В любом случае, меня всё устраивает)

В стопочку доказательств –

Цвет любимой помады матери

Абсолютно такой же.

Помню, как в тринадцать впервые

Накрасилась ей и стала похожа

На одну из тех недвусмысленных дамочек

Раннего польского порно

С тех пор я перестала сама себе нравиться

Гримироваться

Держать оборону

И наконец оказалась

На сенсорном грунте своего восприятия

Нормированном и обезжиренном дне

Как те справочники знакомого по экономике или кожа

Той пожилой грузинской дамы

Которая перед уколом, чтобы отвлечься

Рассказывала мне, медсестре и вообще рикошетила

По всем нам в палате

Об инкрустации

О любви покойного мужа и его

Внутрилимфовой нежности к девушке

Чей шкаф до сих пор переполнен

Льняными самосшитыми платьями

И хотя понимаю на низеньком, как приступочка, уровне

Что комплекс несостоятельности

И корень июльской заразы

Проложен не в этом метре

Я делаю шаг в своей знаменитой

Канатоходческой манере держаться

Которую все принимают ошибочно за

Вымученный временем

Супротив танцора потерять равновесие

За птичье изящество

За вкрадчивость женственности, и это случается –

К твоей настенной доске

Для снимков, набросков и записей

Кажется, пробковой

Меня прибивает собой жестяная опрятная

Как ты, глянцево-чистая

Канцелярская кнопка

Прибивает собой, а оглушает моим же

Когда-то кому-то настороженно брошенным:

— Прими обретённое

Многомильно влачи обретённое

И втуне никого не люби;

Я просыпаюсь.