Солнечным утром автобусом ранним
Я пробирался к гранитной Неве,
В ней не водились акулы, пираньи –
На берегу лишь красавицы две.
Их собирался заснять аппаратом,
«Будет прекрасно, - шептал небосвод,
- Ты подойди, назовись для них братом -
Многое скажут они наперёд».
К статуям я подходил осторожно,
Всё примерялся – как лучше заснять,
Солнце рельеф очертило несложно
И подчеркнуло природную стать.
Ракурс пока выбирался для фото,
Я с придыханьем на женщин глядел,
Знал, что под нами кишело болото
В пору Петровских загадочных дел.
Я растерялся при выборе точки –
Как и откуда получше снимать,
А на граните ироглифов строчки –
Видно долбила их целая рать.
Сам приспустился пониже к водичке,
Думал оттуда получится кадр,
Странно услышал свистки по привычке,
Но на воде нет военных эскадр.
Я оглянулся вокруг с удивленьем,
И улыбнулась, что ближе была,
Мне невозможно справляться с волненьем,
Лоб побелел насовсем добела.
Память напомнила клич небосвода,
Я же стоял молчаливым столбом,
Думал, что чудная нынче погода,
Как бы свалить вот отсюда тишком.
Львица вторая сказала тихонько:
«Ты на брательника очень похож»,
Древнем Египтом дыхнула легонько:
«Фотик исправный подальше положь».
«Братом я вашим являюсь, девчата», -
Я, запинаясь совсем, отвечал,
Думал, что это шестая палата,
И поглядел на надёжный причал.
Первая снова сверкнула улыбкой,
Чуть приподнялась с гранитной плиты,
Стала не только изящной, а гибкой,
Шли феромоны её с доброты:
«Мы проявили себя не случайно,
С братцем судьбой поделимся вполне,
Для остальных прозябаем здесь тайно,
Ну, а тебя понесём на волне».
«Как-то немного пугаюсь, красотки», -
Я признавался, совсем не тая.
«Это естественно, помыслы чётки», -
Мне разъяснила сестрёнка моя.
«Ты лишь послушай сестёр, перспективы,
Что уготовлены нашей судьбе,
Жизнью ведь добрые движут мотивы,
Встала пора просыпаться тебе».
«Да, подготовлюсь внимательно слушать,
Только простите за робость меня,
Может быть я выступаю, как клуша,
И не хватает живого огня».
«Верь, что сестрицы помогут братишке -
Лучшую долю народу найти,
Силу и храбрость дадим и в излишке,
Нет у народа иного пути».
«Чем заниматься тепереча должен,
Вы подскажите сестрёнки мои?»
«Будешь правдив, добротою преложен,
Но предстоят затяжные бои».
«Я за народное дело полягу,
Лишь бы светилась звезда впереди».
«Братец спокойней уйми передрягу
И за народное дело иди».
«Вы то чем сфинксы сейчас помогли бы?
Лишь раззадорили душу мою».
«Мы исключим перегибы, ушибы».
«Не предадите, что я воспою?»
«Ты не волнуйся братишка за это,
Мы разберёмся, поможем тебе,
Жаркое выпадет данное лето,
И с Эрмитажа помогут борьбе».
«Ладно сестрёнки так в чём же начало?»
«Ваш губернатор в отставку пойдёт,
А за тебя голосуют не мало –
Всем ведь захочется чистых свобод».
«Став губернатором, что буду делать?»
«Всё отобрать – у ворюг навсегда».
«Может пойти под гребёнку и челядь,
И губернатор, и телезвезда».
«Лучше чесать ведь одними граблями,
Ты здесь братишка равненье держи –
Делятся пусть воровскими рублями,
Хватит народу обугленной ржи».
«Кто протестует того в каталажку?»
«Лучше пустить под домашний арест,
Без телефона, Wi-Fi – таракашку,
Пусть минималку немного поест».
«Главною карой для всех негодяев
Будет самоизоляция, брат,
В маски оденем горластых хозяев –
Так позаботится электорат.
Пусть медицинские маски послужат
Для исправленья вралей и воров,
Песню пусть чаще поют, как Катюша
Била нещадно нацистских врагов».
«Дачи ворья отдадим многодетным,
Так ведь сестрёнки положено жить».
«Лечим воров по методам заветным,
Чтобы братишка не прыгала прыть».
«Если лечиться вдруг кто не захочет?
Как же сестрички тогда поступать?»
«Все разговоры с таким покороче –
Он выбирает свою благодать».
«Ну а потом, что же далее станет?»
«Осенью ты в президенты пойдёшь,
Надо очистить властителей в бане,
Чтоб не плодилась бы наглая ложь».
«Могут народа побить ментозавры
Может сестрички отложим пока?»
«Только в музее сейчас динозавры,
К людям же счастье придёт на века».
Договорились о всём понемногу,
Как стариков обеспечить на жизнь,
Где и какую увидим подмогу,
Что посоветует голос отчизн.
Сфинксы меня обнадёжили крепко,
Надо о благе подумать чужом,
И на затылке задвигалась кепка,
Я не подумал о доме родном.
Мягко улыбки меня провожали,
В них несусветная сила времён,
А нахождение их - в минерале,
Видевшем много различных знамён.
