Давно это было.
У одного науканского охотника из рода Нунагмит было две жены.
Первая жена детей имела, вторая - бездетной была и жила в отдельном пологе.
Вот однажды эта женщина притворилась больной.
Муж из жалости к ней перестал охотиться в море, не отходил даже от дома.
Боялся охотник, как бы жена не умерла.
В том же селении, в роду Нунагмит была девочка-подросток.
Жила девочка с отцом, без матери, и когда отец на охоту уходил, бродила она по селению, все подслушивала да подглядывала, все знать хотела.
Однажды муж больной женщины у порога землянки сидел и увидел проходившую мимо девочку.
Девочка смотрела в глаза охотнику и смеялась.
Рассердился охотник и закричал:
- Уходи отсюда, насмешница, не то палкой прибью.
Разве не знаешь, что жена моя больная лежит.
Девочка сказала:
- Ты можешь ударить меня, но я смеюсь потому, что знаю про твою больную жену кое-что.
Сказав это, девочка убежала.
Охотник вошел в полог первой жены и сказал ей:
- Эта озорная девчонка что-то сказать мне хочет.
Надо позвать ее и хорошенько угостить.
На следующий день девочку позвали и стали угощать.
Охотник спросил:
- Что хотела сказать?
Почему смеешься, видя меня?
Девочка сказала:
- Твоя вторая жена, что живет в отдельном пологе, постоянно обманывает тебя.
Совсем она не больна, а только притворяется.
Человек тот спросил:
- Что же делает она?
- А ты сам сегодня ночью около землянки укройся да покарауль, может быть увидишь что-нибудь.
И вот, когда ночь наступила и луна полная взошла, охотник вышел и около землянки за большой камень спрятался.
И когда луна до середины ночи дошла, больная жена его на улицу вышла, одевшись в сильягак (дождевой плащ) и в камгыки (обувь для морской охоты).
В одной руке у женщины - деревянное блюдо с мясом, в другой - ведро с водой.
Поднялась женщина на крышу землянки, встала посередине и запела.
Услышал охотник, как женщина песней звала мужа своего-кита.
Кончив петь, стала прислушиваться.
Вдруг далеко в море послышался шум: это было дыхание кита.
Услышав шум, женщина снова запела.
Вот уже ближе послышались выдохи кита.
В третий раз запела женщина.
Луна осветила берег, и охотник увидел, как к берегу подплыл кит.
Женщина быстро вниз побежала.
Кит прислонился к большому прибрежному камню.
Встала женщина на камень и начала кормить и поить кита.
Когда накормила и напоила, из ноздрей кита человек вышел и на берег поднялся.
Человек тот, вышедший из кита, был молодой и красивый.
Он вместе с женщиной в ее полог ушел, там надолго остался.
Охотник к своей первой жене пошел и рассказал ей, что вторая жена действительно мужа имеет.
После этого охотник лег спать.
Утром проснулся, взял большой капун (копье) и стал его камнем точить.
Целый день капун точил, пробуя острие на своей щеке.
Хорошо капун наточил.
На следующий день старшей жене сказал, что на охоту идет.
Захватил с собой охотничье снаряжение, вышел, у скалистого берега спрятался, стал жену-обманщицу караулить.
И вот, когда луна до середины ночи дошла, снова женщина вышла, одетая в сильягак и в камгыки.
Как и прежде, запела женщина, призывая из моря своего мужа-кита.
Вдалеке послышался шум от выдоха.
Это кит шел к берегу.
Четырежды женщина спела призывную песню, и снова кит подошел к прибрежному камню.
Накормила и напоила кита и после этого из ноздрей его человек вышел, на берег поднялся, вместе с женщиной в ее полог вошел, там остался.
В это время охотник к берегу спустился, держа в руках капун.
Приблизившись к киту, капун прямо в сердце кита вонзил, убил.
И в этот же миг китовый человек около женщины сильно вздрогнул, поднялся, вниз побежал.
Прибежал к киту, в ноздри его вошел, и не стало его.
Человек вернулся к жене.
Другие охотники кита освежевали, никакого человека там не нашли.
К вечеру охотник к неверной жене пошел, там ночевал.
Оказывается, вторая жена забеременела.
Охотник много зверей добывать стал, каждый день в море находился.
И вот вторая жена его разрешилась.
Муж спросил.
- Кого же ты родила, мальчика или девочку?
Женщина ответила:
- Китеныша родила я!
Испугался муж, но ничего не сказал.
Положила мать китеныша в большой таз с водой и стала его растить, кормя своим молоком.
А муж ее еще больше стараться на охоте стал.
Быстро рос китеныш.
Вот уж таз для него мал.
Сделали китенышу большую яму на берегу ручья.
Воду из ручья в яму пустили.
Но и эта яма оказалась малой, когда китеныш с белугу величиной вырос.
Решили нунагмитцы всем родом спустить китеныша в море.
Дорогу к морю выровняли, на большой моржовой шкуре китеныша к воде спустили.
Чтобы не потерялся в море китеныш, привязали к ноздрям его красную метку.
Так с меткой и ушел в море.
Но привык кит к людям и часто стал приходить к Нунаку с другими китами.
Подходил кит к прибрежному камню, и женщина-мать кормила его грудью.
Напитавшись, уходил снова в море.
Во время охоты нунагмитцы узнавали своего китеныша по красной метке и не трогали его.
Это он приводил с собою других китов, поэтому нунагмитцы постоянно удачно охотились и не испытывали голода.
В то же время люди из рода Мамрохпагмит перестали добывать китов, не имели вкусной пищи мантак - китовой кожи с жиром.
Всех китов от их селения уводил к нунагмитцам кит, рожденный женщиной.
Но однажды мамрохпагмитцы увидели нунакского кита с красной меткой.
Мамрохпагмитский умилык (старшина) сказал:
- Вот то, что будет нашей едой!
После этого гарпунщик рожденного женщиной кита загарпунил.
Убили мамрохпагмитцы нунагмитского кита.
Долго ждали нунагмитцы своего воспитанника-китеныша, но не дождались.
А сестра одного нунагмитского охотника за мамрохпагмитцем замужем была.
Жалея своих родственников, отправилась в Нунак и рассказала, что мамрохпагмитцы убили кита с красной меткой. .
Был в Нунаке левша, хорошо владевшей луком - Ни одна, стрела, пущенная левшой, не уходила мимо цели.
Причалят; охотники к берегу, а левша, сидя на высоком берегу околосвоей землянки, кричит:
- А ну, поднимите весло, стрелу пущу!
И действительно, от верхних землянок до берега в Нунаке ничья стрела не долетала, а левша в весло попадал.
Хороший стрелок был левша.
Снарядились нунагмитцы однажды, взяли луки и стрелы и поплыли на байдарах в сторону мыса Оюк.
Там, около Оюка, увидели они плывущего на каяке мамрохпагмитского умилыка.
Оказывается, он один выехал на охоту.
Начали нунагмитцы приближаться к нему.
Быстро начал убегать на каяке умилык.
Вот к берегу причалил, из каяка выскочил, вверх по траве карабкаться стал.
В это время нунагмитский умилык левше сказал:
- А ну, вон того бегуна срази!
Левша на носу байдары примостился, лук свой натянул, затем спросил:
- В какое место попасть?
Умилык, сидящий за рулем, сказал:
- Попади в то место, которое убегать ему помогает.
Левша прицелился, пустил стрелу и попал умилыку мамрохпагмитцев прямо в пятку.
Стрелою даже кость раздробило.
Высадились на берег и убили врага.
Затем к мамрохпагмитцам поехали, к берегу причалили, вверх поднялись.
Мамрохпагмитцы гостей радушно приняли, мясом китового позвонка накормили.
Не знали они, что их умилык убит.
После этого нунагмитцы спустились к берегу, сели в байдары и уехали.
Достигнув мыса Умкуглюк, к острию гарпуна поплавок привязали и вверх подняли.
Подняв высоко поплавок, стали кричать.
Увидели мамрохпагмитцы поднятый вверх поплавок, услышали крики, тотчас к байдарам побежали.
Начали догонять яунагмитцев, но не смогли догнать.
Так нунагмитцы за своего кита, рожденного женщиной, отомстили.
Мамрохпагмитцы же с весны до осени не смогли отомстить нунагмитцам за своего умилыка.
Наконец решили они заманить их моржовым ревом.
В ту же ночь с луками и стрелами мамрохпагмитцы через гору Мамругагнак к морю спустились, у прибрежного утеса Тыпагрука спрятались и принялись громко кричать по-моржовому.
А нунагмитцы еще до рассвета на моржовую охоту выехали в сторону Тыпагрука.
Как только к Тыпагруку приблизились, услышали сильный моржовый рев.
Bce байдары в сторону моржового рева поплыли.
В это время мамрохпагмитцы и начали стрелять из луков по байдарам.
Одну байдару продырявили, утопили, многих людей поранили.
Через некоторое время нунагмитцы в Мамрохпак поехали, у мамрохпагмитцев жерди от нар землянок поотнимали.
Так друг другу отомстили, затем хорошо и дружно стали жить в одном селении - в Наукане.
Все.
