Лишь тихой отрадой приходит рассвет
в мои закулисные будни,
исполнены роли, других больше нет,
и видно теперь уж не будет;
Костюм Арлекино забытый в шкафу
каким-то проезжим артистом,
других не имея, теперь поношу
под зрителей громкие свисты.
Мне их улюлюканье в свете софит
дороже цветов и оваций,
актриса трагедий на сцене стоит
одета как жалкий паяца;
Мне шлют поцелуи с высоких галлер
какие-то добрые люди,
но замер в блистании яркий портер
сверкая моноклями судей.
Паяца танцует, мелькают огни,
под их голубыми лучами
взыскательной публики вздох тишины
застыл поражён созерцанием;
И все в изумлении подались вперёд
забыв про очки и бинокли...
на сцене артист им другим предстаёт
паря в гениальном восторге...
И бурей оваций взрывается зал
метая на сцену букеты....
а мой Арлекин обессилив стоял
на круге разлитого света.
