Шустрыми змеями туман переползал по берегу реки до лесной опушки. Порывы ветра будто пугали живую мглу, и та опрометью ускользала ближе к воде. Через когтистые макушки сосен и рваные облака пытался протиснуться красноватый подсолнух ночного светила. Его путь к бескрайним полям неба казался завораживающе напряженным. С каждым движением луна сбрасывала огненные одежды и становилась блёклой заплаткой среди темноты. А речная гладь уносила к горизонту распластанные в мерцающем блеске мантии.
За всем тем из-под столетней сосны наблюдал седой одинокий волк. Стая не принимала его из-за слишком светлых глаз, считая иным, непохожим на них. Из людей лесной зверь доверял только старому егерю, который выходил кроху. И, поступая совсем не по-волчьи, по старой памяти навещал своего воспитателя, который не отказывал в лакомом кусочке.
Каждый день завершался осмотром границ владений. В плохую погоду Седой просто обнюхивал небольшую хвойную подстилку вокруг себя и переворачивался на другой бок. Морщась от случайно попавших на морду капель, он тыкал нос под переднюю лапу и с грустным взглядом вслушивался в переговоры своих собратьев где-то в глубине леса. И только молодая волчица, иногда забредающая на опушку, не редко находила Седого свернувшимся под любимым деревом. Свет удивительных глаз волка всё сильнее манил прийти снова. И израненная душа Седого целиком тянулась к этому милому существу, но он прогонял её. Знал, что стая может отвергнуть волчицу за походы в гости к чужаку. Так проходили дни и недели. Она приходила всё чаще, а волк, несмотря на осторожность, стал уделять больше внимания ЕЙ. Позволял подойти к нему близко. После долгих обнюхиваний уже не старался рычать напоказ и иногда даже провожал до окраин своей территории. Долго смотрел вслед уходящей волчице. Стоял на одном месте, не шелохнувшись, только носом подёргивал, шумно втягивая влажный воздух.
Тёплая сосновая подстилка под любимым деревом обрела и хозяйку. А ветер осторожно вплетал осеннюю листву в их густую шерсть, пахнущую хвоей.
