Бабуля была отчаянна, горяча.
В руках всё горело. Лихо рубила с плеча.
Умела хвалить. Но лучше – умела сечь.
Что не по ней – то отправлялось в печь.
Ласки внезапны, напористы и редки.
Руки-шершавые тигрины языки.
От сечи её и от ласки
Прятались внуки под лавки.
Деда пилила. И всё - то ей было мало.
Одной ладонью кормила, другой – отнимала.
Да разве его, фронтовика, проймёшь?
Точил о немецкую ложку трофейный нож.
Контузии, медали и ордена.
А ночью во сне – война!
Вот на веранде внуки собрались разом:
Послушать бабушкины рассказы.
Она поднимает свои сундуки со дна:
Была у меня любовь. На целую жизнь – одна.
Да съела её война.
Как он меня берёг…
Как он меня обнимал…
Как он меня голубкою называл…
Вот младшая внучка вжалась в старое кресло.
Сейчас начнётся самое интересное!
Вот время поворачивает вспять,
Вот седина покидает за прядью прядь,
До пола – коса, до неба – глаза-лучи,
Вот нет уже ни старости, ни морщин.
Младшую внучку что-то толкает в бок:
Это и есть любовь! Это и есть любовь!
А дальше – как случается в мутном сне.
В сорок четвёртом он женится на войне.
Бабушка гордая:
Если не брак – то гроб.
Вот тебе пуля в лоб!
От слов её отделилась густая сила
И в ухо войне вонзилась.
Война на бойца поглядела. И проглотила.
Как это было? Когда и где это было?
Бабуля не знает. Но целую жизнь твердила:
Как он меня берёг…
Как он меня обнимал…
Как он меня голубкою называл…
Время стекало солью по склонам щёк.
И утекло. И каждый уже прощён.
Выросла внучка, ей сорок без десяти.
Что там сегодня гуглит она в сети?
Этот архивный сайт… Как военный храм.
Гвардии капитан.
Тридцать первого августа сорок четвёртого
Умер от ран.
Умер от ран в городе Удл.
Где этот город, гугл? Где этот город, гугл?
Ищи же, ищи! Мне нужно туда бежать.
Я выезжаю без визы багажа.
Свет монитора выбеливает лицо.
Могила. Две тысячи сто тридцать шесть бойцов.
Чужая земля, никто не пришёл домой.
Где похоронен мой? Где похоронен мой?
Я унесу, я еду без багажа,
Туда, где предки его и мои лежат,
На белых мхах зелёной шумят сосной.
Я унесу. Где же ты спишь, герой?
Зарою в родной земле и останусь выть:
Так не должно было быть! Так не должно было быть!
Любовь стара. Древнее любой войны.
Любовь права. Любовью все прощены.
Стоит изба, завалинка у крыльца,
И он, молодой, подбоченившись, – весь в отца.
И бабушка нарядилась в цветную юбку.
Смотрю на неё и думаю:
вправду – голубка.
