Любовь-морковь

Общественный транспорт полон разномастных историй. Каждый человек носитель как минимум одной. Люди обычно отстраняются от мира, когда садятся в троллейбус, автобус или маршрутку.
Большинство надевают наушники, включают музыку по-громче и уходят в себя и свои мысли с головой. Лишь единицы вслушиваются в какофонию полушёпота, выискивая сюжеты по-интереснее.
Сегодня нутро новенького автобуса №51 было пустовато. Странно, будний день, вечер, на удивление тёплый, хоть на дворе и осень. Обычно в это время автобус трещит по швам от уставших работяг и гуляющей молодёжи.
— Молодой человек, — обратилась ко мне кондуктор, — вам куда?
— На "пятый", — тут же ответил я.
— Валера, — несколько властно крикнула она водителю, — До "пятого" катим.
— Понял-принял! — бодро отозвался водитель, что-то пережёвывая.
На предпоследней остановке вышли последние три пассажира, помимо меня. В салоне остались только я и, собственно, кондуктор. Пожилая дама, чуть располневшая, но не рыхлая, со стрижкой "под мальчика".
До нужной остановке ехать было достаточно не долго. Немногим меньше десяти минут. Не став дожидаться, кондуктор достала из под своего сиденья пустое пластиковое ведро, налила туда воды из пластиковой канистры и, отжав тряпку, принялась наводить порядок.
Я наблюдал, как она быстрыми отлаженными движениями протирала подступенки, и, честно сказать, чувствовал себя как-то не ловко.
— Давайте помогу, — предложил я, когда женщина достала простую деревянную швабру (откуда она взялась, я как-то упустил из виду).
— Тю, дурной, что ли? — улыбнувшись, отозвалась она.
Я смутился ещё больше, будто сморозил какую-то глупость.
— Ты вот кем трудишься? — спросила она, увидев моё замешательство.
— Эм... кассир. В книжном магазине.
— Ну, вот представь. Сидишь ты за кассой и подходит к тебе покупатель. Хочешь чек пробить, а тебе говорят: "а давайте я сам?". Ты как, разрешишь?
— Нет, конечно. Это ж моя работа.
— Во-о-от, смекаешь. — она снова улыбнулась.
— Но это ведь не одно и то же. Одно дело пустить кого-то к деньгам магазина, и другое помочь порядок навести.
— А какая разница? И то, и другое наша работа, которую мы должны выполнять. Это как любовь-морковь. Коль ввязался в отношения, будь добр оправдывай своё участие. Представь, гуляешь ты с барышней. Допустим, в парке. А она говорит: "ну-ка, чмокни меня в щёчку". И тут вдруг подходит к тебе Господин Н и говорит: а давайте я сам?
Я невольно хихикнул.
— Немножко утрирую, но суть ты уловил, — улыбаясь, сказала кондуктор. — Вот, если ты позволишь такое, то девушка, как минимум, задумается, нужен ли ей такой ухажёр. Вот и работа так же: почует небольшое предательство и...
Она загадочно замолчала.
— Что и? — поинтересовался я.
— Ну как что. Обидится, объявит бай-кот и будет отдаляться. Всё дальше и дальше... А потом развод и девичья фамилия.
— Ну, а если работа мне в тягость, и я не против посильной помощи, м? Тем более, если мне её добровольно предлагают.
Кондуктор оперлась на швабру.
— Аналогия та же. Как бы ты не был влюблён в даму сердца, иногда и от неё устаёшь. Хочется ведь одному побыть, иметь личное пространство и всё такое. Но в том и смысл любови этой, что ищете компромиссы. А если не получается, значит не твоя эта дама сердца, и не надо друг друга мучить. Разойдитесь по-хорошему да продолжайте поиски своих половинок.
— Иными словами, — уточнял я, — Если работа мне в тягость и ничего с этим не поделать, значит мы не "любим" друг друга, и надо разбежаться?
— Ага, смекнул, молодечик.
Кондуктор, одобрительно кивнув, продолжила наводить порядок. Она бодро намывала пол своим орудием труда, чуть пританцовывая и насвистывая какой-то олдскульный мотивчик.
Тем временем автобус добрался до конечной. Я, про себя ухмыляясь, десантировался на остановке и побрёл своей дорогой. А сам про себя размышлял, люблю ли я свою работу? И не стоит ли нам с ней расстаться, чтоб не мучить друг друга.