Шёпотом молвится истина в дальней тиши.
Кто-то беззвучно опять повелел: "Запиши",
И карандаш заскользил вновь по стопке бумаг.
Как разобраться, кто друг тебе верный, кто враг?
Каждый скрывает скелеты в скрипучих шкафах.
Прячут улыбки злорадные в синих шарфах
Люди чужие. И всё-таки люди свои
Прячут не меньше. И множатся эти слои,
Словно бумаги моей бесконечные выси.
Кто же страшнее мне — волки иль хитрые лисы?
Тех и других я рисую в бесцветных стихах,
Повесть слагая об истинных смертных грехах.
Только сама неизбежную правду скрываю,
Жертву неся на Голгофу любимому маю.
Я бы могла забежать в безмятежную келью,
С силою хлопнув громадной тяжёлою дверью,
Я бы могла наорать в яром гневе на тех,
Кто не желает заметить свой собственный грех,
Но карандаш серый пальцами еле держу,
Вновь на листе проводя за межою межу,
Следуя шёпоту диктора в дальней тиши:
"Молча слова мои, милая, молча пиши".
