На больничной койке, у окошка,
Взгляд направив в пыльный потолок.
На груди сложив свои ладошки,
Ветеран лежал, и ждал свой срок.
На лице спокойном, вместо страха,
Лишь усталость от житейских вьюг.
Под нательной, ситцевой рубахой,
Сердца тише становился стук.
Он лежал, и перед взором мутным,
Как весною горная река.
С глубины времен, всплывало утро,
То, когда вдруг началась война.
Когда он, совсем еще ребенок,
Отгуляв последний, школьный день.
С белокурой девочкой Аленой,
Целовался в тишине аллей.
А еще, военкомат и сборы,
Карабин на худеньком плече.
Артобстрел. И крик застрявший в горле...
Гул брони.И небо все в огне.
Командир, взорвавшийся на мине,
И ухмылки вермахта солдат.
Звон в ушах, и на зубах скрип пыли...
Плен. Побег. И партизан отряд.
А потом, спустя четыре года,
Поднимал из праха города.
В снег и в зной, в любую непогоду...
Ведь нуждалась в помощи страна.
А года летели словно пули,
И в работе пролетела жизнь.
И теперь вот, на больничном стуле
Его китель старенький повис.
На больничной койке, у окошка.
Взгляд потухших ветеранских глаз.
На груди, холодные ладошки,
А в стакане, не допитый квас...
