Часть 1 Каппадокия
В турецкий Невшехир я прибыл утром
ночным авиарейсом из Стамбула.
По-быстрому позавтракав в кофейне,
купил билет на рейсовый автобус
и путь продолжил дальше, до Ургюпа.
Долины Каппадокии. Чудесней
навряд ли сыщешь место на планете.
Среди холмов и россыпей пирита
стоят повсюду сказочные группы
из скальных конусов, столбов из камня.
Грибы из вулканического туфа
волшебно разрослись по всей долине
в каких то дырах, норах и пещерах,
изрытых в бесконечно давнем прошлом
водой, ветрами и людьми, конечно.
Земля здесь – твердь из мужества и веры.
Оплот Земной души и Божьей воли.
Великая праматерь христианства.
Пространство подземельного уюта.
Отшельников и схимников обитель.
Приехали в Ургюп. Простой посёлок.
Три улицы. Базар. Немноголюдно.
Убого. Люди в скальных комнатушках
живут здесь до сих пор. Всё скромно, чисто.
Прозрачный воздух, светлый, благолепный.
Дорогу в Каймаклы – подземный город –
туристы подсказали. Шёл недолго.
Пещера распахнулась чёрной пастью
и я застыл. В лицо её вгляделся.
Тогда она в меня вгляделась тоже.
В небесной синеве пылало Солнце,
вдали виднелись горные вершины,
в кустах порхали радостные птички,
когда шагнул я в чрево подземелья,
в суровый мрак неведомого мира.
Тоннели, гроты, камеры – без счёта.
Колодцы с вертикальными стволами.
Подвалы, ниши, шахты вентиляций.
Огромный лабиринт из переходов,
прорытых в туфе сливочного цвета.
Несметное количество народа
с древнейших пор ютилось в этих норах.
Здесь жили хетты, греки, иудеи.
Повсюду их следы: кувшины, чаши,
часовни, алтари, кладовки, кельи.
Отстав от путешествующей группы,
я вполз в какой-то штрек на четвереньках.
Потом догнать пытался, докричаться.
Напрасно. И побегав по проходам
вдруг с жутью осознал, что заблудился.
Часть 2 Ветхая картина
Блуждал я долго, громко звал на помощь.
Растерянный, напуганный, голодный.
Мобильник не работал. Связь пропала.
Спасибо, что фонарь взять догадался.
Немецкий LED Lenser светил прекрасно.
Вдруг вижу - впереди огонь мерцает.
Приблизился. Пещерка с дымоходом.
Старик сидит. Костёр. На свитке пишет.
Но всё как бы в тумане, ирреально.
Здороваюсь. Вхожу. Сажусь напротив.
Пытаюсь рассказать, что заблудился.
А он, как будто сверху, отвечает:
«Не знаю я дороги, человече.
Плутаю сам. Давно. Со мной лишь слёзы.
Зовут меня Иов Многострадальный.
Испей моей воды из горькой чаши.
Быть может, даст она тебе надежду.
Терпением наполнит в испытаньях.
Умножит силы, душу успокоит
и сердце охладит. Как мне когда-то.
Послушай мой рассказ. Новеллу жизни.
Вернёшься к людям – пусть они исправят
тот текст, который ложно мне приписан.
Так вот: однажды к Богу, на рассвете,
нарядный Сатана, в лучах, явился.
В отчёте о проделанной работе
он очень твёрдо высказал идею,
что в людях нет и точно уж не будет
кристально чистой, ясной, безусловной
и светлой веры в праведного Бога.
А в качестве ярчайшего примера
привёл мою судьбу. Царя Иова.
Ведь я от века был богобоязнен,
во всём старался следовать Закону,
детей, родных и слуг учил тому же.
Легко жить в вере, будучи богатым.
Дела благи’е льются без усилий.
Ведь деньги - это уровень свободы.
Пока их много - ты хозяин мира.
А брось-ка человека в яму скорби!
Лиши его имущества и хлеба,
убей его детей, рассорь с родными,
коро’стою покрой больное тело...
Тогда увидишь ты метаморфозу -
в любом из нас проснётся оборо’тень.
Залезь-ка в мозг к такому нищеброду:
ни веры, ни любви, лишь горсть инстинктов.
Хоть создан человек подобьем божьим,
но свет в душе, как пламя свечки гаснет,
едва лишь в тело вцепятся страданья.
И я, конечно, был обычным смертным.
Как только Сатана схватил за горло -
я тут же проклял жизнь, судьбу и Бога,
хотя из злобной вредности и спеси
на людях продолжал играть святого.
Когда мой разум Богу на подносе
принёс Рогач как факт неоспоримый,
прекрасно отражающий всю лживость
и двойственную сущность человека -
Творец поник, дитя своё увидев.
Теперь вот я – Иов Многострадальный.
Сижу в подземном городе, в кручине,
в тоске и в удушающей печали,
как брошенный родителем ребёнок,
как плод, не оправдавший ожиданий.
Пишу впотьмах своё познанье Бога.
Что Им был превращён в комок страданий,
безвинно брошен в пекло страшной боли,
безгрешно обречён на муки ада,
весь смысл которых - ПРОСТО божья воля.
Добро и Зло в Творце неразделимы.
И в людях – та же самая программа.
Тогда зачем вводить нас в искушенье
созданием задач невыполнимых?
Ответ один, что в каре - наслажденье.
Всё в жизни суета. И вера тоже.
Так сказано ещё до Соломона.
Когда себя Бог в деле не являет,
Закон свой не поддерживает зримо,
какой тогда и толк, и смысл в вере?
За что же я Его любить обязан?
За что Ему я должен петь осанну?
За муки без вины, за груз страданий?
За то, что жизнь есть вспышка произвола?
Пускай изжарят душу, но не буду!»
Старик вздохнул. Вновь взял свой ветхий свиток.
Махнул рукой: ступай, мол, человече.
И я опять побрёл по подземельям,
по ярусам спускаясь-поднимаясь,
пока во мраке свет не показался.
Часть 3 Новая картина
Иду, ползу на корточках где низко.
Приблизился. Большое помещенье.
Орава живописного народа.
Веселье, пляски, игры, гоготанье.
Одиннадцать мужчин. Одна бабёнка.
Вхожу дрожа, смущённо улыбаюсь.
Здороваюсь по-русски, по-английски.
Шум смолк. Они все разом повернулись.
В застывших лицах ужас отразился.
Затем мне поклонились и… запели.
Всё выглядело просто ирреально.
Стою, как гость незваный на пирушке.
Пытаюсь делать вид, что мне приятно.
Потом один из них шагнул навстречу
и голос прозвучал, как будто сверху:
«Скажи нам – Ты и есть посланник Бога?
Ты тот ли, чьё пришествие мы ждали?
Дай знак, ответь: Ты – Иисус, Мессия?»
И тяжкое молчание повисло
под сводами таинственной пещеры.
Я людям низко в ноги поклонился
и правду им сказал, что я обычный
ничем не примечательный скиталец,
случайно заплутавший в подземелье
и буду рад воде и корке хлеба.
Потрогав мой рюкзак и грязный свитер,
пощупав уши, волосы под кепкой,
взглянув на руки в ссадинах горячих,
компания вздохнула облегчённо
и двинулась к столу. Я - в середине.
Уселись. Шесть направо, шесть налево.
Как имя? Я назвался - Александр.
Девица, та что села рядом справа
представилась – Мария Магдалина.
Другие также встали и назва’лись:
Андрей, Филипп, Матфей, Фома, Иаков,
Иуда Бен-Шимон, апостол Пётр,
Симон Зилот, Варфоломей из Каны,
еще один Иуда, сын Алфея,
еще один Иаков – Заведеев.
Вино и хлеб. Знакомая картина.
Насытившись, решился на вопросы,
которые давно меня терзали:
В Евангелии – правда или кривда?
А был ли Иисус на самом деле?
Возникли споры, ссоры и придирки.
В итоге слово взял апостол Пётр.
«Случилось это в древней Галилее.
Мы жили дружным кланом на равнине.
Пасли стада, рыбачили на море.
Конечно, голодали постоянно.
Андрей однажды вытащил с уловом
большую рыбу-камень, бородавку.
Мария приготовила ушицы.
Покушали. Тогда всё и случилось.
Инфекция в бульоне оказалась -
какие-то токсичные икринки.
В наш мозг пришли чудесные виденья:
сады, фонтаны... вдруг лучистый образ
общаться с нами стал. В приятной форме.
Сказал, что Он изложит нам ученье
о смысле жизни, долге человека,
о нравственном Законе, о Вселенной.
Войдёт искрой Божественного света
в наивный сумрак нашего сознанья.
Конечно, мы неграмотные люди,
но кое-что запомнили. Во-первых,
Бог жизнь даёт для творчества и счастья;
монашескую схиму не приемлет;
вино, движенье, секс. Покуда в силах.
Второе, - это качество и мера;
всегда, во всём стараться быть разумным;
творить добро; любить и жить в Законе;
уметь прощать людей; но если надо -
убить, солгать, ударить. Бог рассудит.
А в-третьих, смысл жизни есть свобода
от жажды славы, власти и богатства,
от скупости, от блуда, от гордыни,
от идолов, от пьянства, от злодейства,
от тёмной веры в суд и в справедливость.
Сказал, чтоб всё запомнили точнее
и людям рассказали в назиданье.
А Он вторым пришествием проверит
насколько мы прониклись этим знаньем
и сделали его основой жизни.
Марию, что была нам всем сестрою,
кухаркой и женой одновременно,
назначил Он избранницей небесной,
любимой ученицей, феей страсти.
А нас назвал послами новой веры.
На наш вопрос: зачем нужны страданья,
и правда ли, что суть души – бессмертье?
Он сумрачно вздохнул, зашторил небо,
промямлил, что обсудим тему позже,
но так к ней никогда и не вернулся.
Потом ещё не раз, уже без рыбы,
Он снова приходил к нам в лунном свете.
Пугал Фому, подначивал Андрея,
шептал Иуде что-то озорное.
Затем пропал и больше не являлся.
Мы всей душой всегда любили Бога.
Молились пусть не книжно, но сердечно.
Поэтому чудесное явленье
восприняли как высшую поддержку,
как знак того, что Он нас принимает.
Решили светлый луч назвать Иисусом –
нам нравилось по жизни это имя.
И стали вспоминать его заветы,
рассказывать о нём друзьям, знакомым.
Спустя сто лет сюда приплыли греки.
Конечно, мы – простые иудеи.
Крестьяне, рыбаки и скотоводы.
Язык у нас – исконно арамейский,
без всякой там словесности изящной.
Читать-писать мы сроду не умели.
А греки наспех, смысл перепутав,
напичкав отсебятины сверх меры,
какие-то легенды записали
и много лет спустя явили миру
Евангелие. Якобы как наше.
Не знаем мы Луки, не знаем Марка.
А Павел, он же Савл Тарсеянин,
был римским гражданином, фарисеем,
который бил евреев беспощадно
и вечно гнал общину Иисуса.
Поэтому, пришелец из тумана,
об этом расскажи, когда вернёшься,
всем тем, кому проблема интересна.
Хотя, конечно, клир об этом знает,
но он или молчит, иль лжёт безбожно».
Отправилась на проводы четвёрка:
Матфей, Фома, Иуда и Мария.
Мария, прослезившись на прощанье,
у выхода меня поцеловала.
Равнина. Солнце. Сладкая Свобода.
