Когда тебе восемь, ты бегаешь, где захочешь,
И мир такой добрый, ласковый и большой.
Реальность под тонкими пальцами рвётся в клочья,
Ты вроде бессмертен, и, в общем, всё хорошо.
В тринадцать иначе: ты больше не веришь в чудо,
Все детские игры забыты, какой в них прок?
Экзамены, школа... Но только скажи, откуда
С утра у кровати босых отпечатки ног?
В пятнадцать кошмары отравят и сон, и душу,
Ты станешь издёрганным, бледным и неживым.
В квартире, как в клетке, тоскливо и очень душно,
Граница в тебе извивается, словно дым.
Граница в тебе. Меж возможным и невозможным,
Меж тем, что отринул, детство своё забыв,
И тем, что вторгается в разум твой осторожно
И ведать не ведает жалости и любви.
А время ведёт по хребту будто лапкой птичьей,
Ты в двадцать с копейками встретишь таких, как ты.
Один поприветствует: "Зравствуйте, пограничник!",
Другой облизнётся, спалив за спиной мосты.
Тебе выбирать, на какой стороне сражаться
В древнейшей и самой важной средь прочих битв.
И черен меча сожмут вдруг худые пальцы,
Закружится мир в смертоносном извечном танце,
Покуда граница под сердцем струной звенит.
