Стансы вторые На смерть котенка

1

Что делает он там, где нет его?

Где вечным ливнем льется существо,

как бедный плащик, обмывая прах

в случайных складках на моих руках,

не менее случайных. Разве сон

переживает душу, как озон

свою грозу – и говорит о ней

умней и тише, тише и умней.

2

Тогда крути, Фортуна, колесо,

тень мнимости, Сатурново кольцо,

тарелку у жонглера на шесте

в обворожившей сердце пустоте.

Но даже на тарелке пылевой,

где каждый обратится в призрак свой,

мы будем ждать в земле из ничего,

прижав к груди больное существо.

3

Больное, ибо смерть – болезнь ума,

не более. Болезнь и эта тьма,

в которую он смотрит, прям и нем,

Бог знает где, Бог знает перед кем.

На твой точильный круг, на быстрый шум,

исчезновенье! пусть наложит ум

свой нож тупой – и искры засвистят,

и образы бессмертные взлетят.

4

Вращаясь, как Сатурново кольцо, –

о горе. Кто кому глядел в лицо?

кто знал кого? к тому, что за спиной,

оглянется – и образ соляной

останется. Мужайся, жизнь моя:

мы убегаем из небытия

огромной лентой, вьющимся шнуром,

гуськом предвечным над защитным рвом.

5

Но если бы с обидой или злом

они являлись! колотым стеклом

кидая нам в глаза – и в тот же миг

живые слезы вымывали их!

Ну, поднимись! Лежать в уме ничком

немыслимо; держаться ни на чем,

не быть ничем, крошиться, как слюда,

катиться, как шеольская вода!

6

галактика? воронка? водопад?

рассыпанный и распыленный клад?

но что-то там болеет: бедный путь,

как ящерка, мелькнувший где-нибудь,

среди камней, быть может, мировых,

бесценных, славных. Только что нам в них.

И нужен облик, видимый, как снег:

он колыбель, качающая всех.

7

Живое живо в глубочайшем сне,

в забвении, в рассеянье, на дне

какого-то челна: не дух, не плоть,

но вся кудель чудес Твоих, Господь.

Оно признанье – собеседник Твой.

Оно сознанья ливень проливной.

Под шум воды на крышах шумовых

оно заснуло на руках Твоих.

8

Грядущее – как степь, как решето.

Не бойся и не жалуйся: ничто

здесь все равно не будет больше слез.

Все остальное пусто, как мороз

арктический. А он себя сомкнул,

и холмик смерти быстро обогнул,

и побежал, словно увидел цель.

И в эту шерсть уходит взгляд, как в щель.

9

И все пройдет, и все летит, как снег:

изнанка зренья, оболочка век,

пустого сновиденья вещество

или измученное существо –

неважно. Все уйдет из глаз моих

по образам и по ступеням их,

все катится, как некий темный шар,

разматывая имени пожар.