Сколько был латан и перелатан
И на войне, и после войны,
По костоломным кровавым палатам
В черных когтистых руках сатаны.
Но выживал он, ломаемый ломом,
Только и нес он приглушенный крик
Между больницей и жертвенным домом,
Зрелый мужчина, смиренный старик
Вот и сейчас не посмеет заохать,
Муку несносную молча сглотнет.
Небу протянет поломанный локоть,
Крестным знаменьем мелькнет небосвод.
Позже заполнится стражей палата,
Кровь просочится сквозь гипс на тетрадь.
Снова в бреду он услышит Пилата,
И заскрипит на колесах кровать.
«Боже, помилуй!» — неслышно он скажет,
Пытанный страхом вздохнет горячо
И улыбнется разгневанной страже.
Так это было и будет еще.
1953
