Много
чудес
в Москве имеется:
и голос без человека,
и без лошади воз.
Сын мой,
побыв в красноармейцах,
штуку
такую
мне привез.
«Папаша, — говорит, —
на вещицу глянь.
Не мешало
понять вам бы».
Вынимает
паршивую
запаянную склянь.
«Это, — говорит, —
электрическая лампа».
«Ну, — говорю, —
насмешил ты целую волость».
А сам
от смеха
чуть не усох.
Вижу —
склянка.
В склянке —
волос.
Но, между прочим,
не из бороды и не из усов…
Врыл столбище возле ворот он,
склянку
под потолок наве? сил он.
И начал
избу
сверлить коловоротом.
И стало мне
совсем неве? село.
Ну, думаю,
конец кровельке!
Попались,
как караси.
Думаю, —
по этой по самой
по проволоке
в хату
пойдет
горящий керосин.
Я его матом…
А он как ответил:
«Чего ты,
папаша,
трепешься?»
И поворачивает
пальцами —
этим и этим —
вещь
под названием штепсель.
Как тут
ребятишки
подскачут визжа,
как баба
подолом
засло? нится!
Сверху
из склянки
и свет,
и жар —
солнце,
ей-богу, солнце!
Ночь.
Придешь —
блестит светёлка.
Радости
нет названия.
Аж может
газету
читать
телка,
ежели
дать ей
настоящее образование.
1928 г.
