Когда наш спектакль наконец-то закончится,
Когда одиночество
Доконает нас всех окончательно
(Что примечательно,
Мы одиноки все вместе),
Когда отделим мы гордыню от чести,
И расставят все точки над «и» обстоятельства,
И когда мы простим все и всем, кроме самопредательства –
Что останется?
Что у нас и от нас останется?
Что осталось от тех, кто размахивал палицей,
Кто боялся, мечтал, города наши выстроил?
Что осталось от тех, кто погиб от чумы или выстрела?
Ничего.
Почернело и высохло.
Те крупицы, что нами еще не потеряны,
Будут бережно перемелены
В жерновах беспощадного времени.
Мириады людского племени…
И все были, как я.
И все жили, как я.
И искала их смерть, как не ищет меня,
Но я знаю, мне ей все равно в ноги кланяться,
Как и всем на земле. И тогда что останется?
Жизнь останется.
Мои руки и ноги и сердце, что билось когда-то,
Разотрутся пылью на атомы
И вернутся к нулю, чтобы снова стать единицей.
Так мы правда живем, чтобы просто разбиться?
