Не с лёгким перегаром
Обожаю советский фильм: «С лёгким паром». Сюжет интересный, но как говорится «брехня»*.
- Ваши билетики, - с мерзкой нотой в интонации, потребовала проводница на перроне, прожигая меня сердитым взглядом сквозь призму очков, отвратительно шлёпая толстыми губами, накрашенными в ярко-красный.
Показав билет, по ступеням поднялся в тамбур, волоча за собой огромную сумку. На плечах рюкзак, растолстевший от вещей, так и тянул меня назад: я крепко хватался за поручни, каждый шаг по ступенькам сродни тренировкам в спортзале. Прошёл в плацкартный вагон, поскрипывая задубевшей от сорокаградусного мороза кирзой сапог. Вдыхая лёгкий дымок горелого угля из печи, понимал что будет тепло. Удивительно, что да сих пор отапливают вагоны и кипятят воду поездов углём, а как же современные технологии?
Я прошёл вглубь вагона, и занял нижнее место.
- Ну, наконец-то домой, - сказал полушёпотом, наливая чай.
Закончилась трудовая вахта. Я возвращался из Уренгоя.
- Как же тут люди живут? – не покидала меня эта мысль, - зимой дубеющие морозы, шутка ли: до минус пятидесяти пяти опускается, а летом – проклятая мошкара, которую вдыхаешь вместе с воздухом. От этих мыслей аж в горле зачесалось и в груди: проклятая мошкара.
Пока заваривался чай, я разложил вещи.
В вагон зашли три товарища с огромными баулами. Сразу видно вахтовики. Естественно: хорошо поддатые.
- Хоть бы куда-нибудь подальше от меня, - подумал я.
Двое: один худощавый, другой крупный заняли места в соседнем отсеке, тот, что интеллигентного вида занял место напротив меня.
- Ну, ладно хоть так, - подумал я.
Сосед по плацкарту поздоровался, я в ответ.
- Вы до кудава едете? – спросил он.
- До Самары, - ответил я.
- А я до Тюмени.
Ему предложил конфет к чаю.
Поезд «Новый Уренгой – Самара» тронулся, прогудев на прощание. Вагон был заполнен наполовину. Соседи, организовав застолье, что-то обсуждали, отмечая окончание рабочей вахты. Я пил чай и читал книгу.
Когда свет в вагоне погасили, положил книгу под подушку, потёр глаза, допил чай и лёг спать. Сосед интеллигентного вида, чуть пошатываясь, возвращался на своё место. Сладковатый запах перегара перемешавшись с запахом дымящего угля из пышущей жаром печи: аромат романтики разъездной вахтовой жизни.
Тук-тук…Тугудук… Тук-тук…Тугудук… - колёса по привычному исполняли колыбельную с металлическим призвуком. Фонари на перронах, делая подглядеть за пассажирами, ослепляли светом, не давая уснуть. Я встал и опустил штору сверху вниз. Защёлка была видимо повреждена и шторка скрипяще шоркнула вверх. Сосед недовольно хрюкнул и отвернулся к стенке. Со второго раза всё-таки удалось закрыть шторку.
Теперь свет от любопытных фонарей расплавался путными пятнами на плотной ткани шторы.
Я погладил оленя. Песец тёрся о сапог.
- На шубу бы тебя, мохнатый пустить бы, - обратился я к песцу. А он мне в ответ:»Вы что делаете? В своём уме?
- Странный какой-то этот песец, - подумал я .
Поезд тряхнуло. Я открыл глаза. Соседа на месте не было, он что-то выяснял с проводницей.
- Алкашня, - подумал я про себя, - до дома доехать не могут. Нахрюкались уже…..
Я гладил оленя. Из кармана достал кусочки хлеба, оставшиеся с обеда и протянул рогатому, тот слизывал хлеб, щекоча ладонь.
Поезд тряхнуло. Я открыл глаза. Ладонью леваой руки касался холодного пола.
Я посмотрел на часы: десять утра. Сосед уже пил чай.
- Доброе утро, - приветствовал я его.
- Для кого доброе, а для кого и не было бы добрым, - съехидничал он, улыбаясь.
Не поняв, что имеет в виду сосед, я отправился за кипятком. Заварив чай, я помешивал сахар в кружке с железным подстаканником, клацая ложкой в такт стучащим колёсам поезда.
- Мы вас ночью не разбудили? - начал сосед.
- Сквозь сон слышал, что разговаривали… - отвечал я, прихлёбывая чай, - горячий какой, зараза, - профырчал я, обжегши губу и поставил кружку на столик. – А вы что не спали?
- Да, что? Что? – начал, кудахча сосед. - Я им уже не раз говорил, что нужно уметь пить, так не слушают, и жизнь их ничему не учит. А не умеешь коли пить, так начинать тогда накой. Вот знаете, я лично норму знаю. Да. Норму знаю и поэтому могу себе позволить чутка губы смочить, - нудел сосед, сглатывая слюну.
Я отхлебнул чай, добавив ещё ложку сахара. Сосед продолжал…
- У здоровяка верхняя полка, а у того, что постройнее дрища, сказал он чуть тише, наверное обидеть. Храпящего за стенкой товарища, - у дрища – нижняя. Так вот… Как полагается отметили, я спать, а им всё мало… Ну и нахряпались в усмерть. Здоровяк, когда залазил на верхнюю полку, чуть не упал. Ну они и поменялись местами. Здоровяк на нижнюю, а который постройнее, дрищ который – на верхнюю.
- Вполне логично, - рассуждал я, - я, наверное, то же бы не рискнул, чтобы такая ряха, да на верхней полке. Сколько интересно выдерживают эти полки? – я перевёл взгляд на крепежи, на которых держались полки. – Хлипковаты крепления на вид, - подметил я.
- Короче, - продолжал сосед, - эти два обалдуя – в стельку: что тот, что другой. Я им говорил и говорил не раз: пейте с умом, ну так же нельзя, ребята. Но тут и их можно понять, на вахте – сухой закон. За пьянку выгонят нахрен, не разбираясь, вот побздёхиваем… А тут в поезде, как говорится, дорвались до бесплатного…
- Да тут ещё «граждане» в форме ходят, так сказать блюдут порядок, - я хлопнул ладонью по предплечью, намекая на нашивку.
- Да тут главное не кипишиться. – подхватил сосед, - выпили втихаря, бутылку убрали, потом опять тяпнули по малой, убрали. И никакие блюстители порядка не прикопаются, – улыбнулся он, - меня правда, было дело, штрафануть хотели за это дело, но я человек не жадный, сами понимаете, - сосед потёр большим пальцем об указательный, намекая на взятку. – А эти обалдуи , по моему ничего не прятали. Бестрашные, как-будто ни разу не попдались, - короче дуракам везёт, чего и говорить тут.
- Точно, - поддакнул я.
- Короче, - продолжал сосед, - здоровяку нужно выходить ночью в Сургуте, а дрищу днём в Тобольске. Ночью приходит к ним проводница, эта широкоплечая и широкопопая бой-баба, расталкивает дрища на нижней полке, мол, ваша остановка, а тот ничего не отдупляя, встаёт икак телок начинает собираться. Уже оделся чемодан взял и с ней на выход. А пока он собирался, она его отчитывал, мол, нажрались как свиньи, совести никакой нет. Ну и в подобном духе, - он посмотрел мне в глаза, - сам понимаешь как бабы на это реагируют, вот у меня жена такая же зараза... чтоб её нелёгкая… Но с другой стороны без неё тоже нельзя. Кто с детьми тогда будет, пока я на вахте…
- А я дома втихаря прихлёбываю, - подхватил я, - у меня заначка на кухне под мойкой, там у меня ящик с инструментами, ну и «прицел ноль пять», понимаешь… – я дал щелчком по горлу.
Сосед одобрительно улыбнулся и продолжил.
- Я проснулся. Слышу какой-то кипишь. Думаю, надо посмотреть, что там происходит. Мало ли что, они ведь хорошо поддатые. Смотрю дрища выводит проводница, а тот послушно идёт за ней. А ему до Тобольска пиликать и пиликать... Я им кричу, мол, куда собрались, этому-то рано выходить. На выход должен тот, который на верхней полке. А проводница на меня смотрит с круглыми глазами, не допирает что к чему. А я ещё сам с перегаром, она может и всерьёз не восприняла. Я ей давай объяснять, что да к чему…
- Вот у вас приключения: нарочно не придумаешь, - покачал я головой.
- А то ж-ж-ж, - кивнул сосед головой и продолжил рассказывать, - благо дело стоим в Сургуте полтора часа, проводница, со словами, мол, вашу мать. - Сосед пытается сдержать смех, - с нижней полки здоровяка расталкивает, тут и я подключился, стал тоже его тормошить. Кое-как его разбудили, пока он в себя пришёл, пока собрался, оделся. В общем, успел выйти на своей станции в Сургуте.
- Да, такое и не придумаешь, - покачал я головой.
- Скоро Тобольск, - подметил сосед, - дрища проконтролировать нужно, чтобы вышел, а не уехал со мной в Уфу. – Сосед сделал паузу, - ну или не уехал с тобой в Самару.
Мы вместе расхохотались.
P.S.
А вы говорите: Не может быть… **
* - Фраза из кинофильма Неуловимые мстители
**- Фраза из кинофильма «Не может быть» (1975г.)
Автор: Тергалинский В.А.
23.12.2020
