Вью я время на веретено, а потом из времени тяну
оно… вслед за ним пойдёт оно, ножкой опираясь на луну.
Вью я время, вью я, вьюга, юг… Рваный стук серебряный в стекло.
Да сенную песенку пою: заходи, мой гость, – себе на зло.
Под полом шуршит твоя печаль. В потолке дрожит твоя тревожь.
Вью я время, раскаляю сталь – будет нож. И меч, и сечь. И ложь.
Заходи, мой гость, – и уходи. Уноси с собой свою зарю.
Вью… Богиня Вья живет в груди – нет ее на небе, говорю.
Вью… И ветры вьют, и птицы вьют колесо рождений и когтей.
Пяденицы-пряденицы пьют белобрагу из своих детей.
Вью, пряду, не ведаю ничто. Просидела десять или лет.
Что ты видишь, гость? Уйдёт винтом в облака мой ненасытный след.
Что ты видишь? Или... что ты шьёшь – этим нитям? Им не отшивать.
Под полом шуршит моя сторожь. В потолке жужжит моя скрывать.
И плевать. И океаном чтоб. Я тебе не рада и не рать.
Вьюя не сдвигается с утроб. Вьюя души – только пожевать.
Вью. Вию. Воюю. Вою. Высь – ты не знаешь, птица али зверь?
Принеси детеныша, учись – как мы с ним врастем к тебе под верь.
Уходи, мой гость. Седа коса. Не шути, мол, это север бел –
там такие все, мол. Я не Вса. К ней иные тропы и предел.
Не тяни, куда тебе ту нить. Нету Пряхов посреди мужей.
Посреди ножей. Отречь, отрить. Время не закончилось уже.
Но ещё пройдёт. Не до конца – до начала. Начала – и ночь…
Под полом шуршит её лица. В потолке кружит ее источь.
Кружит, кружит, кружит и кружит. Как паук, запутывает дивь.
Вьюи – это, может быть, и жить… Может.
Ножет...
Снова приходи.
