Скачет полями бескрайними, реки минует бродами,
Петляет закутами сельными, садами и огородами.
Завидев всадника красного, машут платочками девицы,
Да только красою с Олесею им нипочём не смеряться.
Прямится дорога, ширится; селения — крупнее, богаче.
Лето воротит к серёдке — Иванушка скачет и скачет.
Приводит с лесистого склона дорога в зелёну низину,
Река; плавна, величава — взглядом едва всю окинуть.
Поблизости струг остроносый грудью-килём режет воду,
Шапкою машет всадник на берег влетая с ходу.
***
Плату за переправу берёт старшой жилистый стружник,
Иван коня на борт заводит, сгибаются вёсла натужно.
Близится брег незнакомый, ширится рубленный град,
Стены с зубцами всё выше, башни, что бочки стоят.
Кормчий кажет Ивану. — Град именуют сей Нов.
Правит здесь Юрий Колода; нрава крутого, суров.
Оча, приток-быстрокрутень, в полкруга град огибая,
Видишь, вверху по течению в Итиль полноводный впадает. —
Уткнулось огрузлая струга носом в мягкий песок,
Возами и людом заполнен настил из сосновых досок.
Махнув гребцам на прощание, всадник махнул через борт,
Подковы, по доскам играя, взяли стремглавый аккорд.
Пузатая башня в бойницах, дубовые стены, врата.
Путника стража пытает. — Кто и откуда? Куда?
— Царев я сын, с Чуди речки, в дальние дали скачу,
Владыку престола Колоду проведать проездом хочу.
***
Грузен, огромен Колода, остёр взгляд, тяжёла рука,
Длань стиснув, будто клещами, садит за стол чужака.
Потчует салом, дичиной, в кубки льёт мёды и хмель,
И, невзначай, распрошает странствий царевича цель.
От яств и медов раздобревши, Иван рубит правду с плеча.
— Невесту по свету ищу я; покамест не повстречал.
— Что ж ты молчал, царевич ?! нет смысла дальше идти.
Дочь моя, свет Евдокия, на выданье сейчас, погляди! —
Дуню в палаты приводят; взглянув, Иван прячет глаза.
В папу, как кадка квасная, лицо — выноси образа.
— Как? хороша моя крошка? В ней уж поди шесть пудов.
— Не обессудьте, владыка, жениться на ней не готов.
— Подумать, какой привереда! Дуняша, тебе он нужон? —
Дочка кивает. — И чудно! Ваня, не лезь на рожон!
Странствуя в одиночку, рискуешь своей головой,
Бери себе в жены Дуняшу, будешь мне правой рукой.
С Колодою породниться все почитают за честь.
Свадебку завтра сыграем, станем — ты зять, а я тесть.
— На добром слове спасибо! За яства и мёды — тоже,
По мне, так венчания обряда быть без любви не может.—
Насупился грозно Колода, на скулах, бугром, желваки.
— Стерпится, слюбится, Ваня. Тебя отпущать не с руки.
Сейчас тебя препроводят в покой гостевой почивать:
Подушки, перины лебяжьи — только не вздумай удрать.
***
Кровь прилила к голове, Иван взъерепенился было,
Однако тверёзая мысль его в тот же миг осенила.
— Слюбится, ваша взяла; дальше и ехать не нать.
Всё, решено — Евдокия! Амба! Теперь хочу спать. —
Колода доволен собой — дочку пристроил умело,
Целует в уста жениха. — Ванюша! Другое дело! —
Царевича стража выводит, копья у них, алебарды,
К поясу юркнув, ладонь стиснула ручку под гардой.
Вдруг голос пречистый сверху: «Постой, они не враги.
Жёны у них, ребятишки; мужей для семей сбереги». —
Ладонь рукоядь разжала. — С коня бы суму мне дорожную.
Басит воевода бывалый. — Суму?…ну, что ж, это можно. —
Подводят коня под уздцы, косит конь лиловым глазом.
Рысью метнувшись, Иван в седло залетает разом.
Лель, закусив удила, с ржанием встаёт на дыбы!
Валятся стражи кулями, всадник — айда из гурьбы!
Копья и арбалеты целят вдогон беглецу,
Басит воевода. — Не можно! Ему завтра утром к венцу! —
Ухмылку в бороду прячет. — Закрыты все на ночь врата.
Из града птенец желторотый не упорхнёт никуда.
Споймаете, поаккуратней; чур, по сусалам не бить.
Мало ли как обернётся, может юнцу нам служить. —
Как на охоте добычу, цепью встав, в угол загнали
— Всадник махнул поверх стен, и поминай, как звали.
***
Загонщики. — Ай, да птенец! Вымахнул на свободу!
— Отвисла массивная челюсть бывалого воеводы.
