О простоте других по кадрам я опережаю
Старания создать оконченное полотно сует.
Довольствуюсь висящим сердцем коридора,
Где тени иногда доводят до позора.
Выходит из колоды исключительно валет.
Ему сейчас в поэме подражаю.
Но посмотрите дальше. Новое пятно не врет.
Началом той эпохи стал ходить по этажам
Со странными объятьями за волю.
Издалека читают красные сандалии по крою,
Поглаживая пятки темным платежам,
Желающим на лето сохранить великий лед.
Тепло дарившие мне в руки положили
Помчаться красной стаей ближе к молоку.
Как все понять? Колодцем ковыляю
Я к окнам. До сих пор их знаю,
Хотя потом и прибыло еще полку.
Лесных друзей в околице служили
Поклоны звукам. Не найдешь теперь таких.
Гостям дары несут, но требуют молчать.
Пусть слева день заходит между бревен!
Сижу я низко. Комнатой доволен.
Берут за руку стаею волчат
И погружают в радость на двоих.
Три маленьких квадрата воедино льют
Сквозь отвлекающих ту самую, кто знает,
Что есть ходящие на безголосой высоте.
Конями топчут книжицу в фате
Печальные на побережье. Громко лает
Им в спину пес, имеющий приют.
Но мне касаться стен его негоже.
Приму спокойно пальцев обереги,
Совет не ждать, кто задала сидеть.
Подарком станет за узорами медведь;
Случится все сходящею с телеги.
И ожидание того — сезонов всех дороже.
