Как-то под вечер сидели в своей урасе три брата.
Имя у старшего - Лошийя.
У среднего - Лопчуо.
А младшего брата звали Акчин-хондо.
Делать им нечего было.
Старший брат сказал:
- Давайте песни петь, голоса пробовать.
Я первый начну.
Начал, запел:
- Лошийя-я!
Шийя!
Лошийя?
Спел так, похвалил себя:
- Хороший у меня голос.
Теперь ты пой,- говорит среднему.
Средний запел:
- Лопчуо-о!
Чуо!
Лопчуо!
Спел, сказал:
- И я хорошо пою!
Посмотрим, как наш младший споет.
Младший запел:
- Акчин-хондо!
Хондо-хондо!
Акчин!
Закончил.
Братья говорят:
- Что ж, и у него получается.
Теперь давайте все вместе споем.
Запели.
Каждый свое поет.
Никак песня не складывается.
Старший на младшего рассердился.
Младший - на среднего.
Средний - и на младшего, и на старшего:
- Зачем свои имена поете?!
Мое пойте.
Тогда песня сложится.
- Из твоего имени песня не ладится!
Мое петь надо!-кричит старший.
- А я ваших имен и знать не хочу! - младший бранится.- Свое знаю! - И затянул:-
Акчин-хондо!
Акчин!
Средний брат и старший брат на него набросились.
Бить его стали.
И он им спуску не дает.
Котел опрокинули, огонь в очаге залили.
Катаясь по полу, стрелы изломали.
Старший сказал:
- Однако в урасе плохо драться.
Пошли наружу!
Пошли братья наружу.
Принялись на траве драться.
Старший младшего на землю повалил.
Лежит младший на спине, лицом кверху.
Увидел над собой звездное небо, закричал:
- Стойте, братья!
Беда идет!
Какая беда?
Где беда? - закричали средний и старший.
Младший вскочил, на небо пальцем показал.
- Смотрите, чужие люди сухой тальник зажгли.
Дорогу себе огнем освещают!
На нас войной двинулись!
Братья испугались.
- Убегать надо!
Их много, нас мало!
Побежали к реке, в лодку-стружок прыгнули, за весла схватились.
Гребут, как песню в урасе пели: один назад, другой вперед, третий весла то опустит, то поднимет - ни назад, ни вперед!
Лодка-стружок на месте крутится.
Вода о борта плещется.
Кажется братьям, что лодка их быстро идет.
Старший вверх взглянул, говорит:
- Гонятся!
Опять гребут.
Средний вверх взглянул, закричал:
- Как будто отставать начали!
Еще веслами помахали.
Младший задрал голову, сказал:
- Отстали!
А это уже светает.
В сером небе звезды померкли.
Не видно горящих тальниковых прутьев в руках у вражеских воинов.
- Знаю, почему отстали,- сказал старший брат.- Они нашу урасу грабят!
- Ясное дело, грабят! - сказал средний.
- Котел унесут, шкуры унесут!
Что делать? - убивается младший.
Вдруг видят братья: стоит на берегу ураса.
Хорошая, большая ураса.
- Верно, это вражеских воинов жилище,- говорит старший.
- А чье же! - средний отвечает.- Конечно, их.
- Если они наше жилище грабят, мы их урасу разорим! - закричал младший и выпрыгнул из
лодки.
За ним двое других выскочили.
С криком бросились к вражескому жилью.
Шесты изломали, сорвали шкуры.
Котел схватили, в лодку унесли.
Опять роются на том месте, где чужая ураса стояла.
Младший лук нашел.
Поднял его и закричал:
- А ведь это мой лук!
Я сам его делал!
- Не может того быть!
Глупости говоришь,- отмахнулся старший.
Сказал так и свой лук увидел.
- Послушай,- толкнул он среднего,- кажется,
Акчин-хондо не совсем глупый.
Я тоже свой лук нашел.
А средний брат, по имени Лопчуо, третий лук в руках держит, осматривает, головой качает.
- Луки, выходит, наши.
Может, и ураса наша?
Разобрали шкуры, что в кучу сбросили,- все
узнали.
- Вот этого оленя я убил!
- Этого - я!
- А эта медвежья шкура нам еще от отца досталась!
Посмотрели братья друг на друга.
Друг у друга спросили:
- Как же так вышло?
Всю ночь гребли - к своей же урасе приплыли.
И решили братья: не иначе, какой-то шаман их песне позавидовал, туман на их глаза, в их головы наслал.
Так они решили, так подумали.
До одного не додумались: у этого шамана имя есть.
Сами догадайтесь какое!
