Гномы заворожено смотрели на говорящего кота, а если быть точнее, на своего пропавшего соплеменника, имя которого трудно перевести на человеческий язык, поэтому его звали просто — Профессор.
А Профессор рассказывал историю своей жизни.
Девочки также с большим интересом слушали его.
Было забавно смотреть на кота Ваську, который мурлыкал, мяукал и издавал другие обычные кошачьи звуки, а автоматический переводчик переводил это всё на понятный всем язык.
— Всем известно, — говорил Васька, — что гномы живут на многих планетах, но ни одна из них не является прародиной гномов.
То есть тем местом, где гномы появились на свет, развились до существ, способных к космическим путешествиям.
И вот я отправился в экспедицию, чтобы отыскать такое место.
Полетел я один, но в моем распоряжении был лучший корабль, который я сам и сконструировал. Поиски привели меня на планету Земля, где я и решил остаться подольше: собрать материалы, поговорить с местными жителями.
Я приземлил мой корабль в центре деревеньки, которая называлась Васькино.
— Но почему бы вам не приземлиться в большом городе? — Перебил Профессора гном Александр.
— Потому, — продолжил Васька, — что в то время вот вот могла начаться война, и я понимал, что меня могут принять за вражеский самолет и сбить.
Это же место показалось мне очень удобным. В центре деревни оказался пустой участок земли.
Местные жители почему-то не строили на нем дома и не разбивали огороды.
Оно было ровным и гладким.
И я легко опустил свой корабль в самый центр деревни.
Разумеется я включил маскировку, так что мой корабль никто не мог увидеть.
— Мы тоже умеем маскироваться, — гордо заявил Пряткин.
— Умеете, — согласился Профессор, — замаскировать корабль, хоть он и большой, не так уж трудно.
Гораздо сложнее изменить свой облик, чтобы можно было спокойно расхаживать по незнакомой местности, не привлекая внимания.
Тут у меня было одно преимущество перед вами — машина, которая способна изменить не только внешний вид гнома, но даже строение его тела.
— Машина?! — Недоверчиво переспросил Пряткин. — Но, такого не может быть!
— Да, машина.
Я придумал и сделал её сам во время путешествия, поэтому никто из гномов её не видел. Я посетил много планет и на многих я сталкивался с проблемой общения с местными жителями.
Некоторые меня боялись, видя перед собой незнакомое существо, некоторые вели себя агрессивно.
Поэтому я и решил сделать машину, которая изменила бы мой облик так, чтобы я почти ничем не отличался от местных жителей.
— И вот, я приземлился на Землю, предварительно изучив всех живых существ в окрестностях этой деревни.
Я уже знал, что самыми разумными существами на планете являются люди, но я не мог превратиться в человека, так как моя машина могла преобразовать меня лишь в существа такого же размера, как и я.
На увеличение или на уменьшение моих размеров ушло бы слишком много времени.
В итоге я выбрал наиболее распространенное существо, считая, что к нему все давно привыкли и бояться не будут.
И я превратился в мышь.
— В мышь?! — Вскрикнула вдруг Аня. — Их же никто не любит!
— Знаю, но тогда я не знал этого.
Я вышел из своего корабля среди белого дня в облике мыши и направился к ближайшей женщине, которая доила корову на самом краю поляны.
Ещё на корабле я выучил местный язык, так что, подойдя к ней вплотную, я очень вежливо поздоровался.
Она тоже поздоровалась со мной, не переставая доить коровы.
Тогда я осмелел и забежал перед ней и спросил, не знает ли она, где здесь находится ближайшая библиотека или компьютерный центр, где я смог бы побольше узнать об истории местного края.
Люба тихо захихикала, уже понимая, какой ответ получил Профессор.
— Когда женщина меня увидела, она почему-то вдруг побледнела, — продолжил Васька, — вскочила и как завизжит:
Мышь!
Мышь!
Говорящая мышь!».
А потом она схватила палку и как начнет ею махать.
Я еле успевал увертываться.
А потом к ней подбежали её помощники.
Потом я узнал, что их называют котами.
Они втроем набросились на меня со своими зубищами и когтищами.
Я сам не помню, как сумел сбежать от них.
Помню только как я вернулся на корабль, закрыл за собой дверь, принял в оборотной машине свой прежний облик и остаток дня отлеживался в постели, успокаиваясь от пережитых потрясений.
— Вам очень повезло,
Профессор, — заметила Люба, — мышей здесь никто не любит, ну только разве коты, собаки да совы, но и они любят мышей только в качестве закуски.
— Я это понял, поэтому на следующий день я решил обернуться котом.
Кот гораздо больше мыши или гнома, поэтому на превращение в кота у меня ушло шесть часов вместо пяти минут.
Я принял вид большого чёрного кота, которого вы перед собой и видите.
В облике кота мне было гораздо удобней, чем в облике мыши.
Я старался достичь как можно большего сходства с местными котами.
Я даже сделал себе голос, как у них.
Конечно, я не смог тогда говорить с людьми на их языке, но я решил, что это ни к чему бы хорошему всё равно не привело, так как говорящего кота напугались бы больше, чем говорящей мыши.
— Это вы зря так сделали, — решила Люба, — возможность говорить с людьми могла бы вам пригодиться.
— Может быть, — согласился Профессор, — тем не менее я смог свободно ходить по деревне, слушать, смотреть и запоминать.
Люди меня чаще всего привечали: гладили по шерсти, поили молоком.
Иногда, правда, приходилось драться с местными котами, но это длилось до тех пор, пока я в совершенстве не изучил кошачий язык жестов, взглядов, боевого шипения и завывания.
После этого другие коты стали обходить меня стороной.
Превращаться шесть часов в кота, а потом шесть часов обратно в гнома было слишком долго, поэтому я решил пока не менять свой облик и походить котом.
И так я пробыл в теле кота семь дней, узнал очень много у местных жителей и собирался, было, улетать, как на восьмой день случилось несчастье.
В подполе воцарилась абсолютная тишина.
Каждому хотелось знать, что же произошло.
— Я отправился на очередную ночную прогулку в своем кошачьем облике, но не успел я далеко отойти от корабля, как раздался какой-то шум, грохот и земля затряслась под ногами.
На улицу выбежали люди.
Поднялась паника и суматоха.
И все бежали к поляне, где стоял мой корабль.
Я тоже побежал вместе со всеми.
И вот, когда я пробрался сквозь толпу людей, то увидел как поляна медленно проваливается куда-то вниз.
Корабля моего не было видно, он был невидим, но контуры его можно было разглядеть, когда его засыпала земля и песок.
Я бросился к своему кораблю, который всё опускался и опускался.
А тут ещё откуда-то полилась вода.
Я сообразил, что выбрал очень неудачное место для посадки и посадил, видимо, свой корабль на старом болоте или над подземной рекой. Я попытался залезть в свой корабль, но было уже поздно.
Дверь была уже под водой.
И ото всюду лилась вода, сыпался песок, земля, грязь.
Я еле-еле успел выбраться из этой каши.
Я так устал, что почти не держался на ногах.
А тут кругом испуганные люди бегают, суетятся.
Не знаю что бы со мной было, если бы меня не подобрала маленькая девочка.
— Это была моя бабушка! — Догадалась Люба.
— Да, это была твоя бабушка.
Она завернула меня в тряпку и отнесла домой.
Там она вымыла меня в ведре, дала молока и уложила на подстилку у горячей печки.
Постепенно я успокоился и мысли мои пришли в порядок.
Я начал осознавать, что же произошло.
Я понял, что спасся только чудом, и что теперь я отрезан от своего корабля, от своего дома и ото всех гномов.
На минуту Профессор замолчал, вспоминая те печальные дни.
Никто из гномов не нарушал тишины.
— Но я не отчаялся, — гораздо веселей продолжил свой рассказ Профессор, — я пожил у девочки Маши два дня, набрался сил и на третий день направился к поляне, где стоял мой корабль.
На месте поляны был уже небольшой пруд.
Я долго ходил кругами, стараясь найти какие-то признаки, по которым можно было бы определить, цел ли ещё мой корабль.
Поначалу я ничего не нашел.
К тому же, возникла другая проблема — питание.
Моя еда была вся на корабле, а люди, хоть и хорошо относились ко мне, но только поили меня молоком, когда как организм требовал ещё и другой еды.
— И как же вы вышли из положения? — С испугом в голосе произнесла Незабудка.
— Как и другие коты, я стал ловить мышей.
Обжоркин, который был большим гурманом, прикрыл рот рукой, словно бы его начало тошнить.
— Да-да, — повторил Профессор,- ловить и есть мышей, сырыми.
А что мне оставалось делать? Не воровать же еду у людей.
Девочка Маша, конечно, обо мне заботилась, молоком поила, но нормальной еды у них самих было мало.
Так я жил около месяца.
Суета вокруг происшествия постепенно утихла, все решили почему-то, что появление ямы и пруда в центре деревни связано с падением метеорита.
Профессор на секунду замолк, встал, выгнул спину, как самый обычный кот, и потянулся, сладко зевая.
— Однажды,- продолжил он,- когда я очередной раз ходил вокруг пруда, я увидел пузыри, которые всплывали на самой середине.
Поначалу я не обратил на них особого внимания, но присмотревшись, я понял, что всплывают они в определенной последовательности.
И последовательность эта очень похожа была на сигнал бедствия на старинном гномьем сигнальном языке.
Я подошёл к самому краю воды и что есть силы промяукал, насколько это возможно коту, ответ на этот сигнал.
И, о чудо, увидел бульканье, из которого понял, что пузыри эти всплывают не просто так, а это ответ, посылаемый моим кораблем.
Значит, корабль мой цел, и я смогу вернуться на родину.
— И что вам сказал корабль своим бульканьем? — С надеждой в голосе поинтересовалась Незабудка.
— Сказал? — Профессор усмехнулся, насколько это умеют делать коты. — Не сказал.
Разговором это трудно было назвать.
Он подавал разные сигналы, я отвечал.
Он меня слышал и понимал, но в целом это был разговор кота с водяным.
В старинном сигнальном языке гномов очень мало слов.
Три месяца у меня ушло на то, чтобы научиться полноценно общаться с моим кораблем.
Вот тогда-то я и узнал, что утонул он совсем неглубоко.
И у меня появилась надежда на спасение.
Профессор ненадолго умолк.
— И какая же? — Спросил Александр.
— А подумал, — продолжил Профессор,- если я смогу добраться до люка корабля, то смогу войти внутрь и снова принять свой прежний облик.
А если корабль цел, то смогу и улететь отсюда.
— А почему вы просто не приказали кораблю самому выбраться из пруда? — Задала Люба вопрос, который вертелся у всех на устах.
— Потому, что так был настроен мой корабль.
Он не может сам принимать такие важные решения.
Не может улететь без меня.
Представляете, что было бы, если бы я вернулся с прогулки, например, а корабля моего нет, и только потому, что какой-то там кот что-то ему мяукнул?
Нет, чтобы взлететь, я или другой гном должны находиться внутри корабля и должны управлять им.
— Получается замкнутый круг какой-то, — недовольно проворчал Пряткин.
— Да, но я не отчаивался.
Я стал учиться плавать.
Сначала я просто пытался плавать вдоль берега.
Это было нелегко.
Вскоре я уже мог доплыть до середины пруда и обратно.
Хуже всех дело обстояло с нырянием.
Всё мое кошачье сознание противилось погружению в воду, но я смог перебороть и это.
Правда, оказалось, что корабль лежит очень глубоко, и я никак не мог до него достать.
Но и тут я нашел выход.
Я заметил, что в сильную жару пруд быстро мелеет, и тогда можно нырнуть до самого дна.
Я делал одну попытку за другой, но даже доплыв до дна, я не мог откопать свой корабль, так как он был под слоем ила и песка.
— А чем же вы питались всё это время? — Задал Обжоркин актуальный для него вопрос.
— Чем придется, — вздохнул Профессор.
— Неужели, мышами? — Ахнула Незабудка и прикрыла рот ладошкой.
— Нет,- Профессор рассмеялся, — конечно же нет.
Я ведь не простой кот.
Я понял, что мыши — это большая напасть для деревни, и их никто не любит.
Вот я и стал ловить мышей и приносить жителям деревни, а они мне за это всегда давали чего-нибудь вкусненького.
Постоянно я жил у девочки Маши, но охотился везде.
И кормился везде.
Наверное, в этой деревне я питался лучше всех, включая и котов, и людей.
А всё потому, что придумал себе хорошую работу — работу мышелова.
— А как вы запустили спутник, который передал нам сообщение? — Перебил Александр Профессора.
— Очень просто.
У меня было три спутника.
Два сейчас находятся на корабле, а третий я брал с собой.
Он был небольшой, не больше мухи, и мог летать. Когда мой корабль провалился, я остался без связи с родной планетой.
Я мог бы приказать спутнику взлететь и передать сигнал домой, но я берег его, надеясь, что сам смогу выбраться.
Лишь после долгих усилий я решился запустить спутник.
Это было рискованно, и в итоге он так и не вернулся.
— Но он сумел передать нам сигнал! — Радостно заметил Александр, так что вы запустили его не зря!
— Чему я очень рад.
Оставшись без спутника, я совсем, было , потерял надежду.
Надо сказать, я много раз пытался наладить контакт с людьми, думая, что они смогут помочь откопать мой корабль, но на кота Ваську никто не обращал внимания. Я научился читать, а потом научил читать и Машу.
А еще я играл с ней в разные игры.
Например, в шашки.
Так шли годы, а я нисколько не приблизился к заветной цели.
Девочка Маша выросла и забыла про меня.
У неё появились свои дети, а потом и внуки.
Она стала бабушкой.
И тут я познакомился с Любой — внучкой Маши.
Я сразу понял, что это очень любопытная девочка.
Она часто смотрела на меня так, словно могла прочесть мои мысли.
Я много раз пытался дать ей понять, что я — не совсем обычный кот.
И я не ошибся, ведь именно Люба догадалась, кто я есть на самом деле.
— А как же мы? — Возмутился Пряткин. — Это же мы прилетели вас спасать!
Профессор рассмеялся снова.
Выглядело это так, словно кот Васька чихал, вдохнув пыли.
— Когда я увидел в небе спускавшуюся звезду, я сразу понял, что это прилетели за мной, — продолжил он минуту спустя. — Я сразу же отправился в лес и обнаружил там Александра на вездеходе, замаскированным почему-то под пень.
— Тут всё продумано, — опять перебил Профессора Пряткин, — пни тут часто встречаются, вот мы и замаскировали вездеход под пень.
— Это верно, но пни стоят на месте, а не бегают по лесу.
Но это не важно.
Я выследил Александра, когда он вышел из вездехода, и попытался установить с ним контакт.
Но он только бегал от меня и кричал.
— Я думал, что вы — лесное чудище, — стал извиняться Александр.
— Вот поэтому мне и пришлось заманить к вездеходу Любу.
Ты уж извини меня. — Обратился Васька к девочке. — Заблудилась ты тогда не просто так: это я завел тебя в чащу, чтобы ты встретилась с гномом.
Я подумал, что, если я не смогу наладить контакт со своими соплеменниками, то ты мне поможешь.
— Помню, помню, — сказала Люба, — ты тогда убежал от меня и спрятался.
— Да, мне до сих пор стыдно за это.
Но я бы тебя не бросил в лесу.
Если бы ты не встретилась с Александром, я бы сам тебя вывел. План мой тогда удался лишь на половину.
Люба встретилась с Александром, но не дала никак мне проявить себя.
После того случая я следил за гномами в лесу, но издалека, чтобы не спугнуть их.
Я знал, что они захотят обосноваться в деревне, а дом Любы — лучшее для этого место.
Я попытался тогда ещё раз добраться до своего корабля, но не смог.
Хорошо что девочки не дали мне утонуть.
Особое спасибо Ане за её наблюдательность.
— Получается, — догадался Пряткин, — что вы всё время пытались связаться с нами, а мы от вас убегали?
— Да, — согласился
Васька, — всё время.
И когда вы собирали урожай в огороде, и когда вы ходили за молоком.
Когда вы потеряли Пряткина, я специально старался быть у вас на виду: умывался, облизывался, даже мышку съел.
Всё для того, чтобы вы подумали, что я съел Пряткина и заглянули в меня с помощью рентгена. Я думал, вы заметите, что я не совсем обычный кот внутри.
Я ведь только снаружи похож на кота.
— Мы посмотрели,- вздохнул Обжоркин, — но не заметили.
Мы же не знали, как должен выглядеть обычный кот изнутри.
Да и не о том мы тогда думали.
— И я много раз пытался добраться до вашего переводчика.
Но получилось это только после того, как Люба догадалась, кто я есть на самом деле.
Все гномы как один потупили взоры.
Им стало стыдно за свою недогадливость.
Ведь именно их послали для поиска Профессора.
И даже сам Профессор постоянно пытался заявить о себе, но и тогда они его не нашли.
— Ну ладно, — кот Васька вздохнул и встал, — пойду ка я ловить мышей, вечереет уже.
— Как, — чуть ли не вскрикнула Незабудка, — и сейчас вы будете ловить мышей?
Когда мы, то есть вы нас нашли?
— Да, — невозмутимо ответил Васька, -у вас ведь нет еды для такого большого «чудища» как я?
— Нет, — согласился Обжоркин.
— И на корабле нет специального отсека для перевозки больших животных?
— Нет, — кивнул Александр.
— Ну так что же мне делать, как не ловить мышей?
Завтра бабушка Маша котлеты жарит.
За пяток мышей она мне даст котлетку.
А вы пока думайте как достать мой корабль.
Только так я смогу принять свой нормальный облик и вернуться на родину.
Васька стряхнул с себя ниточки переводчика и в несколько прыжков выбрался из подпола.
— А действительно, — промолвил Александр, — как мы вернём профессора домой?
А ведь завтра — последний день для отлета.
— Люба, у тебя нет случайно подводной лодки? — Спросил Пряткин то ли серьёзно, то ли в шутку.
— Нет, — ответила девочка.
Гномы загалдели, решая что же им делать.
Люба и Аня потихоньку выбрались из подпола, чтобы им не мешать.
— Пойду ка я домой, — Аня неожиданно заторопилась, — посмотрю ка я свои старые игрушки.
Люба тоже пошла домой.
В этот день она решила лечь спать пораньше.
К утру гномы наверняка придумают, что им делать, и, возможно, им потребуется Любина помощь.
