I
Как же сильно хотелось мне к вашим рукам невзначай прикоснуться,
А потом в позабытых давно серенадах вечерней росой раствориться.
«Ветви, смотри!» – их громадные лапы под тяжестью снега согнутся.
Мы ушли. После нас никого. Остается и нам тишиной притвориться.
Здесь ночные туманы являются признаком жизни и счастья,
А потом, поутру уходя, оставляют на память ненужные вести.
Мы гадаем на картах. Я полон печали: мне выпали крести.
Я скрывал свою горечь за выпавшей черной проклятою мастью.
Ваша смуглая кожа довольно прекрасна и упруга довольно,
Словно бархат на утреннем солнце играет косыми лучами.
Только я почему-то все так же для вас безразличен с душевною болью,
И в крестовой колоде пытаюсь найти не крестовые масти ночами.
В суете диалогов мы вроде бы так же все чужды друг другу.
Мы прекрасная пара, культурой сплетенная помесью разных.
Мы не сможем быть вместе – мы стоим у истоков идей безобразных,
И пускаем свечу над колодою карт обреченных по кругу.
II
Да, давайте начнем диалог: может быть, прекратим все терзания сразу?
Поливайте наивной любовью и извечно-желанным лирическим тоном.
Мне не важно, что дышите вы обо мне ненавистно, а может… ну хватит!..
Я прошу! я вас умоляю! вы только не трогайте мою хрупкую китайскую вазу...
Но вот уже слишком поздно: на паркете осколки вопят заразительным стоном,
Заползая под полы моей непростительно белой, односпальной кровати.
III
Но за смыслом речей невзначай обороненных рядом
И за тяжбой родных и невинно оставленных взглядов,
Нас накроет весенне-холодным, растаявшим градом,
И мы скроемся в ветхой лачуге, за сенью немых постулатов.
Да, пускай, к черту все это: эти страхи и надоедливые речи,
За поплином сокрытые ноги и горбатые плечи,
От труда надрываясь давно уже ставшие гарью.
Невзрачные мысли за временем стерты иначе,
Да и комнаты женщин давно в опечаленном плаче,
Что рисуют себя на окошках густой киноварью.
IV
Да и, в общем-то, в жизни такой, очевидно, любви совсем не осталось.
Да и вы все смеетесь над речью моей неуклюжей и словами моими,
Но я думаю, средь услужливых ре́чей вы уже обо всем догадались.
За нелепостью действий и слов мы молчим – мы к любви остаемся глухими.
А в забытых идеях и смыслах, давно уже превратившихся в пепел,
Мы, играя друг с другом в невинные игры, являемся чем-то особым,
Чем-то близким к озябшей любви и неведомым чувствам: прекрасным и новым;
Но и даже в словах неприятных мне лик ваш прекрасный по-прежнему светел.
Средь красивых стихов, и вальяжных манер, и любовных признаний,
Не осталось загадок всеобщих и мне до сих пор неизвестных.
Я люблю! И от звонкого смеха и милой улыбки я медленно таю,
За игрою чистейшего шелка волос и неброских касаний телесных.
И мы так же всё вместе ласкаем рассветы, а потом обсуждаем закаты,
Мы все так же свободны, за мнимой свободой скрывая свои притязанья.
Мы все те же беспечные дети, зачем-то познавшие прелесть страданья.
Мы в душе одиноки. Мы на сердце своем вырезаем ножом постулаты.
2018
