Василиск не может без феникса,
хоть ты тресни.
Всё равно, какие там слёзы,
какие песни
и какие перья...
Пускай он смертельный враг,
не увидишь феникса в жизни —
считай, дурак.
Зря сидел в Тайной Комнате,
прятался по пещерам,
зря смотрелся в зеркало,
зубы кривые щерил,
зря цедил хитрый яд,
выжидал, сам себя калечил,
козни плёл, терпел...
Встретил феникса — сразу легче.
Это после сложат сказки,
легенды, мифы,
мол, его увидать —
кораблю налететь на рифы,
самолёту впилиться в башню.
Самоубийство.
Ну а ты-то всё знаешь,
тебе ни к чему витийства.
Развивая кольца, шипишь.
Жёлтый круг арены
вмиг становится алым,
больным, что твоя гангрена,
разбухает, вспухает пеной,
клокочет ядом.
Ну, нашёл свою смерть?
Так чего ещё тебе надо?
Вспышка золота —
это вонзаются клюв и когти.
Что тебе в нём, скажи,
в этом огненном обормоте?
Ну подумаешь — птица!
Павлин. Воробей. Индюшка.
Ты же душу сейчас отдаёшь —
и в придачу тушку.
Василиск на арене корчится,
издыхая.
Он узнал за мгновенье до смерти
мгновенье рая.
И где клюв коснулся,
два полюса замыкая,
в голове василиска растёт
философский камень.
