Я никогда не ездил во Флориду,
Не слушал океан в Майами-Бич.
Быть может, я и иностранец с виду,
Зато внутри, пусть бывший, но москвич.
Далеких пляжей, пальм и солнца жажда
Не двинула меня пока что в путь,
А планы на Бродвей взглянуть однажды
Отложены мной на когда-нибудь.
Немецкая размеренность мне ближе
Чужих столиц туристской суеты,
И после Праги, Рима и Парижа
Спокойствия ищу и простоты.
Ищу мест поскромнее и потише,
В тени охотно с книжкой посижу,
Ведь даже если я москвич, то бывший,
Давно угасла тяга к куражу.
Но только вдруг внутри проснется что-то
И взгляд на мир вокруг перевернет,
И еду я тогда к аэропорту,
По трапу поднимаюсь в самолет.
Коснутся в Домодедово упруго
Бетонной серой полосы шасси,
Из ставшего уже привычным круга
Вернет меня в московский круг такси...
Вечерняя заря давно потухнет,
Но нам не время время замечать:
В хрущевском доме на знакомой кухне
Глаза с глазами встретятся опять.
Здесь мы поймем друг друга с полуслова,
Простым тут будет слово, без прикрас.
Бесспорно, споры здесь возникнут снова,
Как возникали тут же сотни раз, -
Про вечные нетленные идеи,
Про самый главный жизненный вопрос.
Я захмелею, снова протрезвею,
И предложу опять за что-то тост.
И снова разговоры, разговоры,
Про свет и мрак, про зло и про добро...
"Да-да, конечно, мы закончим скоро -
Сейчас уже откроется метро".
