Привет, будем знакомы, рад пожать твою громадную жилистую руку. Наверное, весело наблюдать за моим ослабевшим телом в чёрном плаще с продранными локтями? Ладно, так уж и быть, садись. Будешь зелёный чай? Сядь и послушай исповедь одного безумца.
Я всего лишь пристыженный обломок разбитого троллями зеркала. Не отражаю, а искажаю лицо нашей ошеломлённой жизни. Однажды придётся вернуться: нас найдут, соберут и склеят. А пока не будем опережать события и упрямо продолжим своё броуновское движение.
Скажи, громаднорукий, а ты по кому-нибудь скучал так, что не мог дышать? И вроде бы хватаешь губами воздух с жадностью волка, разрывающего добычу, но всё равно теряешь сознание?
Иногда мне кажется, что я воспалённая гланда, заражённый безумием мозг или злокачественная опухоль. Обугленный мир внутри моей безобразной плоти разрушается со скоростью, превышающей столкновение мыслей в вакууме.
Смотри, эта женщина (как бишь её? Валентина, Алевтина? Нина?) шепчет на ухо реплики, вырванные из контекста очередной комедии дель арте. Когда я чувствую прикосновение её сухих губ на щеке, во мне извергается Везувий, но я учусь растягивать рот так, чтобы выходило подобие улыбки.
А ведь с Той всё было по-другому: я знал каждую татуировку на её теле и сохранил все стикеры, которые Она приклеивала к холодильнику по утрам. Но, знаешь, я кое-что понял: как только сокращаются дистанции, конец становится неизбежным.
Ночь вспарывает кинжалом тишину – такую же мягкую, как живот самурая, а я продолжаю плеваться метафорами и вспоминать... Момент своего рождения, когда ты наклонился над моим ухом и шепнул что-то о предназначении новоявленного глупца.
Да, я собирался стать дерзким марателем бумаги и хладнокровным изобретателем парадоксов, но тропа оказалась слишком извилистой, и путник сбился, застигнутый врасплох солнечным затмением.
Теперь сдаю ежедневные нормативы:
– Макс, нужна статья на 3000 знаков. Про благоустройство дачных участков. Срочно, Ма-а-акс!
Faut cultiver son jardin*.
(Похоже, старик Вольтер однажды украл мою идею).
Ну что, дружище, будем прощаться? Я знаю, ты придёшь ещё раз, в последний день моей личной Помпеи. Скажешь, что мой острый язык ядовитее цикуты, а несчастный верблюд так и не протиснулся в игольное ушко. И ещё, что мои verba volant, но scripta, увы, не manent*.
***
Закрываю дверь, подхожу к окну и вижу, как луна обгладывает кости ослепших надежд.
* Faut cultiver son jardin – надо возделывать свой сад.
* Verba volant, scripta manent – слова улетают, написанное остаётся.
