«О мудрый Екеф, во сколько монет
Тебе обошелся баварец —
Муж твоей дочери? Ведь она
Весьма лежалый товарец.
Скажи, ты отдал ему шестьдесят
Или семьдесят тысяч марок?
За гоя совсем небольшая цена.
Ведь дочка твоя — не подарок.
А я вот — Шлемиль! Подумай: с меня
Взяли вдвое дороже.
И что я имею? Какую-то дрянь!
Ну, в общем, ни кожи ни рожи».
И, хмыкнув умно, как Натан Мудрец,
Сказал мудрый Екеф степенно:
«Ты слишком дорого платишь, мой друг,
Ты им набиваешь цену.
Ты, видно, совсем заморочен своей
Постройкой железной дороги.
А я вот гуляю. Подумать люблю,
Пока разминаю ноги.
Мы переоцениваем христиан.
Цена на них резко упала.
Поверь, за сто тысяч марок вполне
Ты можешь иметь кардинала.
Недавно я подыскал жениха
Для младшей дочурки in petto:1
Шесть футов ростом, сенатор. И нет
У малого родичей в гетто.
Лишь сорок тысяч марок я дал
За этого христианина.
Двадцать — наличными. Через банк
Другая пойдет половина.
Посмотришь, сенатором станет мой сын,
Несмотря на сутулые плечи.
Я это устрою! Весь Вандрам
Поклонится нам при встрече.
Мой шурин — очень большой шутник —
Сказал мне вчера за стаканом:
«О мудрый Екеф! Тебя господь
Родил самим Талейраном!..»
…Такой, приблизительно, разговор,
Однажды подслушанный мною,
На улице Гамбурга — Юнгфернштиг —
Гуляя, вели эти двое.
Жил черт, и черт из важных,
А не какой-нибудь.
Но раз мартышка стала
Его за хвост тянуть.
Тянула и тащила,
Мой черт был сам не свой,
Он выл — и от восторга
Ей бросил золотой.
