Я вздрогнул: одноногий
Стоял внизу — уверенный и ловкий,
На валенке единственном — конек,
Прикрученный растрепанной веревкой.
В нелепом положении
Он выглядел таким невозмутимым.
Свободно оттолкнулся
И покатил, повитый снежным дымом.
Вот он уже мелькает вдалеке,
Вот снова приближается, как веха,
Летящий на единственном коньке,
Сын нашего отчаянного века.
И он, и все товарищи его,
Скользящие навстречу или следом,
Привыкли и не видят
Геройского, особенного в этом.
Звенит конек, потом костыль
И, как весло, мелькает над рекою.
Я проходил.
Я тоже сделал вид,
Что каждый день встречается такое.
