Хрустит снежок морозный, жёсткий,
Взбегают сосны на бугор.
Сквозь лес, минуя перекрёстки.
На Запад держит путь дозор.
Таятся лисы в снежных норах,
За тучей «Юнкерс» воет злой.
Дозорный ловит каждый шорох.
Входя в отцовское село.
Здесь с детства всё ему знакомо.
Здесь тропка каждая мила.
Был дом родной. Не стало дома.
И детства нет. И нет села.
По пепелищу ветер рыщет.
В холодном пепле чёрный сруб.
На тополе, над пепелищем.
Качается тяжёлый труп.
Качается понурый, синий.
Опоры нет ему нигде.
Сжат чёрный рот, и белый иней
Застыл в дремучей бороде.
Как над открытою могилой,
Дозорный сгорбился, скорбя.
Он глухо шепчет: — Батя… Милый...
Хороший… Как они тебя...
И пересиливая муку.
Он гладит зипуна обшлаг.
Целует ледяную руку,
Упрямо сжатую в кулак.
А русский снег кругом, как море.
А даль зовёт: — Пора идти!
И он идёт вперёд. И горе
Тому, кто встанет на пути.
