Лица поэтов окатаны водкой,
Как голыши на морском побережье.
Взгляд маслянистый, умильный, но кроткий,
Рюмка-другая и стих забрезжит.
Что-то про горы, про море в пене,
Про огневеющий лист осенний.
Много прекрасной, пафосной хрени,
Так бесконечно любимой всеми.
Вот и по третьей, по третьей, вот и…
«Пар-рус пор-рвали» - грохочут струны,
Кто-то мне шепчет о славе готов,
И заодно о грядущих гуннах,
Про молодёжь, про интриги в Лите
Про грантососов, про целину…
Я им беззвучно шепчу: «Уйдите!»
Богом прошу Вас, ступайте, ну!»
Фобия эта с приставкой «ксено»,
Лица окатаны, маски из воска.
Если в милицию – значит Есенин,
Если в Венецию – значит Бродский.
Я уплываю за окна роста,
В паузы здравиц, сверчком сквозь щели.
В ночь, где давно поглотило звезды
Архитектурное освещение.
И я ору, как последнее быдло,
Горло срывая, ломая наст,
Чтобы ослепшему небу было
Не одиноко не видеть нас.
