Недалеко от города Колы жили старик со старухой. детей у них не было.
Старик охотился, а старуха управлялась дома.
Однажды ходил старик по лесу и вдруг заметил, что между корнями одной старой-престарой ели дымок курится.
Подошел он ближе, смотрит: дыра в земле.
Он лег на мох и опустил голову в дырку: что там такое?
Что там делается?
И видит: там, под землею, житье такое же, как у нас, саамов: погосты стоят - одни в лесу, другие у моря, пастухи оленей пасут, рыбаки рыбу ловят.
В погостах вежи - шалаши из тесаных досок такие же, сверху берестой и дерном покрыты, стоят как положено, в два ряда.
В вежи люди входят и выходят из них, и детишки по улицам бегают.
Вон бабенка выскочила из одной вежи и бежит к себе домой, в руках у нее головешка дымится, искры сыплются - это женщина заняла у соседки огня, надо ей распалить огонь в очаге своего дома.
Какой-то мужичок учит своего оленя кережу возить.
Кережа такая же, как у саамов, словно лодочка, на лыжный полоз поставленная.
Там, еще подальше, пастух гонит стадо оленей; в речке девушки белье полощут.
Все там, под землей, как у людей, а не люди.
Какой-то человечек вышел из вежи: ружье на плече, собачоночка на шнурке сзади бежит; ружье-то кремневое, старинное - гремяхой называется.
Это он на охоту пошел.
Только сам-то уж очень маленький, а собачонка его и того меньше. да и домик-то его крохотный.
Смотрит: детишки собрались у лесины и лезут по ней вверх, к нему, на землю.
Старик назад подался.
Притаился за елкой и стал ждать: что дальше будет?
И вот из-под земли вышли маленькие детки, головки большие, глазки как щелочки на березовой коре, на тоненьких ножках пребольшие каньги, белые, из оленьего меха, с носками, загнутыми вверх.
Сами-то собой ребятки ядреные, только очень уж толстозадые.
Вот чудо, - думает старик, - это чакли!
Подземные жители!' детки эти вышли на свет, на верх земли, и давай играть.
И прыгают-то они, и кувыркаются, и друг друга передразнивают, и все-то смеются они, весело хихикают и заливаются от смеха, словно их кто-нибудь щекочет под мышками.
Умильно старику смотреть, какие это чакли веселые да забавные.
Своих-то детей у него нету, вот он и этим бесенятам рад, любуется ими.
А они, словно маленькие белочки, играют и резвятся на мхе, под елью.
Старик загляделся на них, да и задумался.
Вернулся он домой и сказал старухе своей:
- Сшей-ка ты мне большую каньгу, да обору к ней привяжи.
Сшила старуха большую каньгу и подвязала к ней обору.
Старик добавил к ней еще длинную веревку.
Взял он эту каньгу и пошел на то место, где чаклей видел.
Подбросил каньгу поближе к дыре и стал поджидать: что будет?
Свечерело.
Как только солнышко осветило последними лучами вершины деревьев, из дыры в земле выбежали эти ребятки и начали играть.
Один из них увидел каньгу и давай с нею возиться: то на себя оденет, то прыгнет через нее, то кувырнется вместе с нею, наконец заправил обе ноги в каньгу, да еще и оборой вокруг обмотался.
Тут старик дернул за веревку и крикнул.
Все ребята в дырку попрыгали, а тот, который в каньге был, упал и остался лежать на боку.
Старик поднял его.
Освободил от каньги, взял на руки и спрашивает:
- Как тебя зовут?
Дите это смотрит старику в глаза, смеется и тоже спрашивает:
- Зовут тебя как?
- Ярасим, - отвечает старик, - Ярашкой тоже.
- Тоже Ярашкой,
Ярасим, - повторяет чакли и заливается, смеется.
И назвал старик веселого найденыша своим именем - Ярашкой.
- Ну, теперь пойдем,
Ярасим домой.
- Домой,
Ярасим, пойдем теперь?
Ну? - повторяет чакли.
Принес он парнишку домой и говорит жене:
- Не было у нас детей, - вот тебе сын.
Ярашка повторяет вслед за отцом:
- Сын тебе вот, детей у нас не было, вот тебе сын.
Старуха обрадовалась.
Ну и стали жить да поживать.
И все бы хорошо, да одно беда: что ни скажет ему отец или мать, он все слова передразнивает и все смеется.
Смеется, заливается от смеха - такой веселый чакли попался.
И весь разговор с ним такой:
- Ярашка, пойдем обедать! - скажут ему.
- Обедать пойдем,
Ярашка - отвечает.
Ну, однако, попривыкли и ладно зажили.
Он и в работе был такой же - что бы ни делали, он все передразнивал.
Бывало, и плохо кончалось.
Раз пошла мать сети чинить и взяла с собой Ярашку. дала ему ножичек и челнок с пряжей, сказала:
- Вырезай рванье, а на место старого новые ячейки вяжи.
Ну, показала она все, что следует делать, и начали они работать.
Мать чинит быстро: рвань долой, а на место дырки челноком раз, раз, и сетка готова, как новенькая.
А чакли смотрит, что мать руками делает, так же и он ножичком раз, раз порвал сети.
Челноком раз, раз - в сетях новые дырки, больше прежних.
Все сети порвал, а сам смеется, заливается, хихикает.
Ну чего он хихикает?
Ему, вишь, не работа, а забава.
Старуха разозлилась и прогнала его.
Кричит старику:
- Забирай чаклю, куда хочешь!
Неси его в ямку, откуда взял, а сети ему не чинивать!
Но тут беда.
Мать гонит его от сетей, а он на нее наступает, и ее же прогоняет, да теми же словами на нее кричит, что она на него, сам же все смеется, заливается от смеха.
- А сети ей не чинивать ! - кричит,
Куда хочешь ее забирай!
В ямке ее взял!
Откуда взял - в ямку и неси.
Куда хочешь ее забирай!
Да еще ножичком машет и сети портит.
Под конец подпрыгнул и давай старуху щекотать, а сам смеется, смехом заливается, хихикает.
Ну чего он хихикает?
Старуха от щекотки совсем уже обезумела, а Ярашка хихикает, и щекочет ее и от себя не отпускает.
Тут прибежал отец.
Наказал его.
Старик взял его за руку,
Ярашка взял старика за рукав, и пошли.
Старик с левой ноги шагает, а Ярашка ближней, правой ногой идет.
Так и шагают они нога в ногу, правой-левой, левой-правой.
Идут толкаются.
Отца Ярашка очень уважал и слушался.
Вот старик научил сына доски тесать.
Это у него шло хорошо, и старик был в надежде, что скоро они поставят новый амбарчик.
Показал старый, как надо тесать, и Ярашка начал тесать.
И тешет, и тешет, и тешет, не остановить его, сам тешет и посмеивается, да еще и подхихикивает.
Пока ночь не пришла, все тесал Ярашка.
Ну, вот они и жили.
Амбарчик поставили, и старик был очень доволен.
Он умел управляться с Ярашкой.
А старухе была от него одна поруха: то он сети порвет, то посуду побьет, то в саже вымажется.
Она просила старика, чтобы он отвел чаклю в лес и оставил его там, пусть идет к себе домой и там хихикает.
Ярашку тянуло куда-то уйти.
Каждую весну он порывался убежать.
Но старик берег сына и не отпускал его ни на шаг.
Прошло несколько лет.
Ярашка подрос и возмужал.
Он стал крепким и разумным, но по-прежнему оставался тем же малорослым человечком.
Времена были плохие.
По земле саамов ходила вражья сила - чудь.
Они грабили народ.
Саамы ушли в леса, вырыли себе в земле дома и жили в землянках, чтобы враги не могли их найти.
Однажды весной старик не доглядел, и Ярашка ушел из дому. далеко убежал.
По горам бегал, бродил по лесам, все искал дыру под землю.
Он искал свой дом.
И не мог найти.
Так он блуждал, пока не наткнулся на чудь.
Чудины ехали на лодках по реке.
Они пробирались к городу Коле.
Им надо было разграбить город.
Увидели Ярашку, схватили и спрашивают:
- Где живешь?
- Живешь где? - отвечает он, а сам посмеивается.
- Ты кто такой?
- Такой, ты кто? - отвечает он вопросом, да еще и хихикает.
- Как тебя звать? - кричит тот.
- Звать тебя как? - спрашивает он атамана и опять: - хи-хи.
И как ни спросят его, он все по своему, теми же словами отвечает, какими его спрашивают, только обратно, с последнего слова, и прихихикивает вдобавок.
Озлобились чудины.
Порешили бросить его в реку, в водопад.
Схватили парня и швырнули в воду.
И вдруг видят все: вместо саамского парня в реку полетел свой же воин.
Повторили еще раз, и опять отправили в падун своего человека.
- Заколоть его на месте! - приказал атаман чуди.
Рубанули его мечом, смотрят: своих троих человек в строю как ни бывало, а Ярашка стоит живой и невредимый и опять смеется, подхихикивает.
Заробел атаман, приказал ему, чтобы вел к своим, к отцу-матери.
Но Ярашка сказал:
- Если вы дотронетесь до моих стариков, так и знайте: ни один человек из вашей команды живым не дойдет до Колы-города.
На этот раз Ярашка не смеялся.
- Хорошо, - сказал атаман, - веди нас в город Колу.
Ярашка сел в переднюю лодку и поплыл впереди всего отряда.
И вел он их по реке, через пороги и через волоки и по тихим плесам, целых пять дней и пять ночей.
Привел их к той же Туломе-реке, к большому водопаду и широкому разводью, к малому островочку.
- Тут, - говорит, - привал.
Будем ночевать, потому что в Колу-город ночью входить нельзя.
Ну вот и устроили на острове ночлег.
Сам Ярашка стал сторожем при лагере.
Чудь заснула.
Стало тихо.
Наступила ночь.
Тогда Ярашка связал все лодки, одна с другою.
Только себе он оставил самую маленькую лодочку, а остальные спустил в пучину водопада.
Лодки разбились в щепы.
Ярашка переплыл реку и ушел домой к своим старикам.
А чудь пропала.
