Любимая, в мой век аэродромов,
церквей, лабораторий, ипподромов,
средь рева оглушающего, свиста,
когда пыльца над лугом не плывет,
а только сапожок лихого твиста
ромашку растирает, как плевок…
Любимая, в мой грустный век радаров,
когда в лесах отравлены грибы,
любимая, в мой желтый век пожаров,
встающих жеребцами на дыбы…
В еще не названное время суток,
когда дремотно кружит полусумрак,
дай посижу я у тебя в гостях…
Транзистор выключи. Огня не надо.
Лицо твое светлеет где-то рядом.
Мы посидим. Мы молча. Просто так.
Привидятся мне странные картины
в мой век модерна, шифров, шелухи:
тропинки детства, алые долины,
зеленые, как листья, петухи…
В еще неназванное время суток,
когда дремотно кружит полусумрак,
дай полчаса, дай погрущу немножко
у твоего лица, как у окошка…
1973
