Костер в предрассветном зареве догорит,
Истлеют среди поленьев остатки шелка.
Дзюбей Кибагами смотрит в огонь. Молчит.
Внимает ночной печали лесного волка.
Он знает давно: куда бы ты ни пошел -
Там небо, как небо. Люди - всегда, как люди.
И если ликорис красным ковром расцвел,
То дело твоей катаны всегда осудят.
Монах Докуан - мошенник, но все же прав:
В округе Киото больно пропажи часты.
Холодная ночь и шепот примятых трав.
Прогулки одной по лесу небезопасны.
Холодная ночь. Краса ей под стать во всем.
По черному кимоно паутинка вьется.
Холодная дева. Взгляд лишь горит огнем.
Она предлагает выпить. Зовет. Смеется.
По чаще ступая смело, идет вперед.
Играя с судьбой, выводит к лесной избушке.
На свете не сыщешь тех, кто с ней не пойдет.
И вот кимоно распластано на подушке...
Холодные жвалы искры секут о сталь,
Вино расплескалось алым по складкам шелка..
Дзюбей укрывает тело. Берет фонарь.
Выходит наружу под завыванье волка.
Закончено дело, пламя свое возьмет
Под небом Киото. Впрочем, обычным небом.
Дзюбей зажимает в пальцах измятый лед
И молча уходит в ночь за судьбою следом.
