В прошедшей юности есть лёгкость утешения,
когда она как облако весеннее,
в бессильной старости ведёт тебя к вершине,
что в юности была недостижима.
В прошедшей юности есть лёгкость утешения,
когда она как облако весеннее,
в бессильной старости ведёт тебя к вершине,
что в юности была недостижима.