полно, моя девочка, разве мы похожи на инвалидов.
разве мы не знаем пустынь отчаянья лучше гидов.
разве не садимся за стол, ни жестом себя не выдав,
не киваем их шуткам, сплетням и новостям?
полно, моя девочка, разве мы сознаемся в чем-то старшим.
да и что они сделают нам, истаявшим,
нам, уставшим, —
мы самоубийцы с хорошим стажем,
маме с папой мы ничего не скажем.
и судмедэкспертам.
и дознавателям.
и властям.
полно, моя девочка, разве мы похожи на мертвых кукол,
над которыми дребезжащий, с сиреной, купол, —
ты пошла меня проводить, он тебя укутал,
мы стоим и сдыхаем медленно, по частям.
кто вписал это все, пока ангел спал над своей тетрадкой?
боль будет чудовищной.
будет правильной.
будет краткой.
пока нас укладывают в пакеты, гляди украдкой,
и реви, и реви, реви над своей утраткой.
а потом возвращайся назад
к гостям.
