Мертвый дворецкий

«Эта кулстори – подчеркнуто – для романа, –
С люстры, в петле болтаясь, вещал дворецкий. –
В этом романе будет сюжетка странной,
Вместо финала будет завязка резкой.
Просто представь, что герои живут, и все тут.
Нет ни убийств, ни плот-твистов. Нет даже драмы.
Главный герой посылает каноны к черту,
Едет домой, допустим, из дома мамы.
Дома, на кухне героя сидит невеста,
Пьет вместе с бывшей героя коньяк героя.
Бывшая плачет, бывшая залпом двести,
Парню же похер. Две-обе уже не кроют.»
Мертвый дворецкий, икая, слезает с люстры
И продолжает вещать, сев со мною рядом:
«Или представь холодильник, еды не густо,
Только на дверце стоит пять бутылок “Бада”.
Светлое пиво: герой покупал нарочно
Перед отъездом, допустим, в командировку.
К пиву записка «Для Сани» малярным скотчем
Крепко примотана к месту под маркировкой.
Саня – любовник невесты, герою похер.
Сам познакомился, сам же тусить таскает:
Пятницы, бары, совместные игры в покер.
Сане хватает “Бада”, герой пьет cтаут.»
Мертвый дворецкий замолк, смотрит сквозь как будто.
Спрашиваю: «Ты жив?», он молчит по-детски,
Смотрит с немым вопросом: «Ты ***нутый?
Видел в своей хрущевке живых дворецких?»
После встает, уходит в закат нетвердо.
Может, за водкой, в романы Агаты Кристи?
Я остаюсь, я подчеркнут ошибкой «Ворда»
В этом романе без всяких сюжетных смыслов.