Я услышал, как мама в коридоре сказала кому-то:
- Тайное всегда становится явным.
И когда она вошла в комнату, я спросил:
- Что это значит, мама:
Тайное становится явным»?
- А это значит, что если кто поступает нечестно, все равно про него это узнают, и будет ему очень стыдно, и он понесет наказание, - сказала мама. - Понял?..
Ложись-ка спать!
Я вычистил зубы, лег спать, но не спал, а все время думал: как же так получается, что тайное становится явным?
И я долго не спал, а когда проснулся, было утро, папа был уже на работе, и мы с мамой были одни.
Я опять почистил зубы и стал завтракать.
Сначала я съел яйцо.
Это было еще терпимо, потому что я выел один желток, а белок раскромсал со скорлупой так, чтобы его не было видно.
Но потом мама принесла целую тарелку манной каши.
- Ешь! - сказала мама. - Безо всяких разговоров!
Я сказал:
- Видеть не могу манную кашу!
Но мама закричала:
- Посмотри, на кого ты стал похож!
Вылитый Кощей!
Ешь.
Ты должен поправиться.
Я сказал:
- Я ею давлюсь!
Тогда мама села со мной рядом, обняла меня за плечи и ласково спросила:
- Хочешь, пойдем с тобой в Кремль?
Ну еще бы...
Я не знаю ничего красивее Кремля.
Я там был в Грановитой палате и в Оружейной, стоял возле царь-пушки и знаю, где сидел Иван Грозный.
И еще там очень много интересного.
Поэтому я быстро ответил маме:
- Конечно, хочу в Кремль!
Даже очень!
Тогда мама улыбнулась:
- Ну вот, съешь всю кашу, и пойдем.
А я пока посуду вымою.
Только помни - ты должен съесть все до дна!
И мама ушла на кухню.
А я остался с кашей наедине.
Я пошлепал ее ложкой.
Потом посолил.
Попробовал - ну, невозможно есть!
Тогда я подумал, что, может быть, сахару не хватает?
Посыпал песку, попробовал...
Еще хуже стало.
Я не люблю кашу, я же говорю.
А она к тому же была очень густая.
Если бы она была жидкая, тогда другое дело, я бы зажмурился и выпил ее.
Тут я взял и долил в кашу кипятку.
Все равно было скользко, липко и противно.
Главное, когда я глотаю, у меня горло само сжимается и выталкивает эту кашу обратно.
Ужасно обидно!
Ведь в Кремль-то хочется!
И тут я вспомнил, что у нас есть хрен.
С хреном, кажется, все можно съесть!
Я взял и вылил в кашу всю баночку, а когда немножко попробовал, у меня сразу глаза на лоб полезли и остановилось дыхание, и я, наверно, потерял сознание, потому что взял тарелку, быстро подбежал к окну и выплеснул кашу на улицу.
Потом сразу вернулся и сел за стол.
В это время вошла мама.
Она сразу посмотрела на тарелку и обрадовалась:
- Ну что за Дениска, что за парень-молодец!
Съел всю кашу до дна!
Ну, вставай, одевайся, рабочий народ, идем на прогулку в Кремль! - И она меня поцеловала.
В эту же минуту дверь открылась, и в комнату вошел милиционер.
Он сказал:
- Здравствуйте! - и подбежал к окну, и поглядел вниз. - А еще интеллигентный человек.
- Что вам нужно? - строго спросила мама.
- Как не стыдно! - Милиционер даже стал по стойке «смирно». - Государство предоставляет вам новое жилье, со всеми удобствами и, между прочим, с мусоропроводом, а вы выливаете разную гадость за окно!
- Не клевещите.
Ничего я не выливаю!
- Ах не выливаете?! - язвительно рассмеялся милиционер.
И, открыв дверь в коридор, крикнул: - Пострадавший!
И вот к нам вошел какой-то дяденька.
Я как на него взглянул, так сразу понял, что в Кремль я не пойду.
На голове у этого дяденьки была шляпа.
А на шляпе наша каша.
Она лежала почти в середине шляпы, в ямочке, и немножко по краям, где лента, и немножко за воротником, и на плечах, и на левой брючине.
Он как вошел, сразу стал мекать:
- Главное, я иду фотографироваться...
И вдруг такая история...
Каша... мм... манная...
Горячая, между прочим, сквозь шляпу и то... жжет...
Как же я пошлю свое... мм... фото, когда я весь в каше?!
Тут мама посмотрела на меня, и глаза у нее стали зеленые, как крыжовник, а уж это верная примета, что мама ужасно рассердилась.
- Извините, пожалуйста, - сказала она тихо, - разрешите, я вас почищу, пройдите сюда!
И они все трое вышли в коридор.
А когда мама вернулась, мне даже страшно было на нее взглянуть.
Но я себя пересилил, подошел к ней и сказал:
- Да, мама, ты вчера сказала правильно.
Тайное всегда становится явным!
Мама посмотрела мне в глаза.
Она смотрела долго-долго и потом спросила:
- Ты это запомнил на всю жизнь?
И я ответил:
- Да.
