Оком смерю строго сам себя присно и ныне я.
Среди смертных грехов моих не бывает уныния.
Кто тут горбится: «Иду я с мечем, судия»? —
Горстка гордости, толика чревоблудия,
Как в огне — во гневе, охоч до похоти,
Скормлен скорби, корысть коростою — Господи! —
Позавидовал бы и сам ему, коли мог бы я:
Сохни-сдохни, мол, цапля, бесплодной смоквою! —
Да всё мимо-мимо вас, цапли мои умильные.
Что мне станется, нету коль на меня уныния?
Семерыми этими все мы до смерти пичканы,
Посему, чем с вами, мне лучше с птичками.
