Номинация «ОТЧИЙ ДОМ И ГОЛОС МАМЫ НЕВОЗМОЖНО ПОЗАБЫТЬ»
***
Я впадаю в детство… по подбородку сок алычи и дыни. Жарко гудит июль…
«Петушок или курица?!» - выдернутый колосок. А на кухне бабуля хлопочет среди кастрюль.
Мальчишки на дальность бросают камни в овраг. Я разбегаюсь не глядя… здравствуй, асфальт! Колени в зеленке, на ниточке самолет. Вместо воздушного змея – воздушный флот…
Все как надо, все живы и, кажется, мы растем.
И как будто знаем, зачем и куда расти!
Пообедать наскоро, косы переплести и нырнуть в трепещущий марлей дверной проем.
А потом?
Под вечерний стрекот кузнечиков во дворе упустить случайно пару десятков лет, словно их и не было. Дыры в календаре инкрустированы фантиками от конфет.
Ну а взрослости не усвоено ни на грош, одеяло лишь маловато. На этом все.
Утомительно парит. Потопоподобный дождь не отмоет морщины, прочерченные быльем.
Маленьким мальчикам стукнуло тридцать три.
Это не веха, просто две цифры в ряд.
Втоптаны в грязь бумажные корабли,
Выброшен за борт янтарно-бесценный клад.
Из снега в снег
Опадает с непирамидальных июньский снег,
облака, уходя с маршрута, съезжают в клин.
С еле слышным треском с внутричерепных глубин
проецируется на изнанку прикрытых век
воспоминаний порванный диафильм,
подсвеченный голубым.
Первый обрывок: разломы бетонных швов
шахматно делят расхоженный тротуар,
хмуры громады пятиэтажных домов,
слева на кофте хитрый зелёный кот,
с толстым хвостом,
в полосочку, как батон,
щурится сыто.
Вдали розовеет шар,
тучки на юбке ему отвечают в тон…
…Много ступенек, долгие этажи…
жирная бабочка возле звонка кружит…
Это где-то в молочном, бессчетном еще году,
до пришествия ножек Буша и ГКЧП,
я за руку с мамой впервые в гости иду
и голову запрокидываю на ходу,
чтобы лучше запомнить душистый липовый цвет
и закатный свет.
Дальше быстрее, сорвались кадры в галоп:
солнце, застрявшее в клумбе среди космей,
классики, велосипеды, конфет кулек,
рации из спичечных коробков…
волосы с каждым июнем темней, длинней…
Тянутся башни всеведущих тополей,
тени роняют кудрявые на асфальт,
учат, что прожитого не должно быть жаль.
Собирая на скотч разномастные склейки дней,
я миную былое послойно – к витку виток,
разгорается лампы проекторной уголек,
но в короткие сумерки многого не успеть…
По спине пробегает предательский холодок,
а в груди комок.
… Раннее утро, прохладное, тишь и блажь,
ходят соседи, родня и полно чужих…
зеркало в трауре, зеркало – проводник…
Белые пятна, обрыв, перекос, монтаж…
К влажной обивке дивана прильнув щекой,
байковый бабушкин вдвое свернув халат,
я засыпаю теперь неизменно так –
мир невозвратно холодный передо мной.
По небрежным кварталам оград позади аллей
подойду к могилке, протру деревянный крест.
Две гвоздики, песок, белый пух, ни души окрест.
Это завтра, а нынче немножечко пожалей…
пожалей беспокойную голову.
Гаснет синь,
и смежает измор воспаленные своды век.
Принимаю сценарий, роптать зарекусь.
Аминь.
Под участливым взглядом взлохмаченных тополей
мы идем из июня в июнь, собирая свет.
Из снега в снег.
