Историческая память

«После Освенцима нельзя писать стихов».

А, может, нужно, и встает необходимость?

Но под сомненьем вся преобратимость

В слова жестоких и кровавых снов.

Они в висках и пропускают ток,

Мы - память электрического стула.

Вина в вине испортила глоток,

Холодное железо из горла пахнуло.

Барахтаться в постели, как в пруду,

Захлебываться временем, как пылью.

Быть может, как поэт я не умру,

Но точно стану атомную гнилью.