слушай чистую правду мою, малыш.
я же вижу, склоняясь, когда ты спишь,
как холодная тень чуждых шпилей и крыш
под твои заползает веки.
как однажды к тому, кто сказал мне: верь,
полуночная вьюга вломилась в дверь.
ты теперь словно странный лунный зверь,
и под кожей — замерзшие реки.
и под кожей хрустит, разрастаясь, кристалл,
рвется прочь к ледникам между диких скал...
где, в каких мне краях теперь искать
твое бедное сердце.
я пройду сквозь бураны и снежный ад,
я закутаю в плед, налью шоколад,
отогрею тебя, приведу в наш сад.
стану прежнею Гердой.
и когда ты проснешься здесь, со мной,
будет вечный сентябрь с медовой листвой.
я тебя не отдам, ты навеки мой,
обреченный на счастье.
пусть в камине уютно трещит огонь,
и в глазах твоих больше не будет той,
что беснуется бурей за тонкой стеной
во дворцах ненастья....
этот голос неведомых звездных глубин,
этот черный провал посреди груди...
говорили мне мудрые: не ходи,
не смотри на небо.
я родился не в городе белых ночей,
и с рождения чувствовал: я ничей.
всюду виделся взгляд ледяных очей,
вроде был — но как не был.
прижимаясь лбом к ледяному стеклу,
я выпытывал темную пустоту,
даже в миг когда обнимал не ту,
знал — она где-то рядом.
и чернее, чем краска на оттисках книг,
мне открылась истина. в этот миг
сквозь стекло ледяной поцелуй проник,
растворился ядом.
этот яд с тех пор меня гонит прочь,
как и тех, кто пытается превозмочь
притяжение солнца, кто славит ночь,
как свою королеву.
кто старался дойти, кто всю жизнь искал,
кто слагал из осколков кривых зеркал
вечного знания чистый кристалл.
а Герда?...какая еще, нах..й, Герда?
