Перед чертами добрыми в долгу,
Я верил столько раз, что я сумею
Смиреньем, речью трепетной моею
Дать бой однажды моему врагу.
Надеялся, что страх превозмогу,
Но всем благим и злым, что я имею,
И светом дней, и смертью связан с нею,
Увижу взор ее — и не могу.
Я говорил, но только мне понятен
Был мой бессвязный лепет — ведь недаром
Амур в немого превратил меня:
Язык любови пламенной невнятен,
И тот, кто скажет, как пылает жаром,
Не знает настоящего огня.
