Город бисер огней рассыпает в ночи, вот мы с другом стоим у окна и молчим, сигарета дымит, дым табачный горчит, пепел сыплется на подоконник.
Вдоль по раме лучи протянула луна, где-то рядом свивается в кольца война, кто-то там на скаку поднялся в стременах и заржали горячие кони.
Нет, иначе - знамена над серой Невой, пулеметная дробь разметала конвой, кто-то на баррикадах поник головой, - но другой подхватил его знамя...
...это сказка такая, но сказки не впрок, или может быть, сказкам кончается срок, стук тяжелых сапог - прямо через порог, не пугайся, но это за нами.
Настоящее властно; дни строятся в ряд, время мчится вперед - и ни шагу назад, и мне страшно взглянуть нынче веку в глаза - там не глаз, но холодное дуло.
Мы стоим у окна, у большого окна, и мой друг говорит мне, что будет война, а потом - натянувшись, как будто струна, - что когда-то он это придумал.
Он придумал нам сказку, придумал нам мир, где мы все родились с большой буквы людьми, и любому по мерке был - только возьми - самый смелый и сказочный подвиг,
И теперь он отчаянно просит - спаси, пусть достанет нам веры, пусть хватит нам сил, а еще - если можешь, то вспять пронеси, и позволь мне все это не помнить.
Я прошу Его тоже - возьми и храни, быть не может, чтоб мы оставались одни, Ты же знаешь, как страшно и тонко звенит нить рожденного нами сюжета,
Пусть минует нас чаша сия, говорю, пусть его не застрелят, пусть я не сгорю, пусть качнется на небе звезда к январю - но вся сказка пойдет не об этом.
Я прошу Тебя, Боже - оставь наши сны отголоском чужой и горячей весны, дай нам ясной полуночи, серой луны, дай нам видеть простые и скучные сны, и проснуться в уютной кровати...
Но придумавший сказку в ответе за все: наша сказка берет нас, ведет и несет, и в тот день, когда нас даже Ты не спасешь -
Дай нам мужества. Этого хватит.
